Поэзия и проза Древнего Востока

«Книга Мертвых» – нечто вроде руководства для умершего в загробном мире. В полном объеме она появляется во времена XVIII династии, то есть в XV в. до н. э. Здесь нет возможности даже коротко рассказать о ее содержании в целом, о ее происхождении и т. д. «125 глава „Книги Мертвых“» – одна из самых интересных ее глав. «Книга Мертвых», и, в частности, ее «125 глава», дошла до нас во множестве экземпляров, но вряд ли можно найти два совершенно тождественных. Тем не менее композиция и содержание «125 главы» в основном во всех экземплярах одинаковы. Умерший после смерти попадает в загробный суд – Великий Двор Двух Истин, где председательствует «великий бог» Уннефер (одно из имен Осириса), суд должен рассмотреть поступки человека на земле и решить дальнейшую судьбу умершего в загробном мире. В заключении первой речи «чистота» умершего отождествляется с чистотой великого феникса в Гераклеополе, иначе, с чистотой самого Осириса. Каждый из сорока двух богов – членов суда «заведует» особым грехом, и во второй речи умерший убеждает каждого члена суда в отдельности в своей невинности.

Поэзия Древнего Египта в переводах Анны Ахматовой и Веры Потаповой

Сила любви

1

Любовь к тебе вошла мне в плоть и в кровь

И с ними, как вино с водой, смешалась.

Как с пряною приправой – померанец

Иль с молоком – душистый мед.

О, поспеши к Сестре своей,

Как на ристалище – летящий конь,

Как бык,

Стремглав бегущий к яслям.

Твоя любовь – небесный дар,

Огонь, воспламеняющий солому,

Добычу бьющий с лету ловчий сокол.

2

Меня смущает прелесть водоема.

Как лотос нераскрывшийся, уста

Сестры моей, а груди – померанцы.

Нет сил разжать объятья этих рук.

Ее точеный лоб меня пленил,

Подобно западне из кипариса.

Приманкой были кудри,

И я, как дикий гусь, попал в ловушку.

3

Твоей любви отвергнуть я не в силах.

Будь верен упоенью своему!

Не отступлюсь от милого, хоть бейте!

Хоть продержите целый день в болоте!

Хоть в Сирию меня плетьми гонте,

Хоть в Нубию – дубьем,

Хоть пальмовыми розгами – в пустыню

Иль тумаками – к устью Нила.

На увещанья ваши не поддамся.

Я не хочу противиться любви.

4

Согласно плещут весла нашей барки.

По Нилу вниз плыву с вязанкой тростника.

В Мемфис[85] хочу поспеть и богу Пта[86] взмолиться!

Любимую дай мне сегодня ночью!

Река – вино!

Бог Пта – ее тростник,

Растений водяных листы – богиня Сехмет,

Бутоны их – богиня Иарит[87], бог Нефертум[88]– цветок.

Блистая красотой, ликует Золотая[89],

И на земле светло. Вдали Мемфис,

Как чаша с померанцами, поставлен

Рукою бога.

5

Улягусь я на ложе

И притворюсь больным.

Соседи навестят меня.

Придет возлюбленная с ними

И лекарей сословье посрамит,

В моем недуге зная толк.

6

Вот загородный дом Сестры моей,

Распахнута двустворчатая дверь,

Откинута щеколда.

Любимая разгневана донельзя.

Взяла бы хоть в привратники меня!

Ее бы выводил я из терпенья,

Чтоб чаще слышать этот голос гневный,

Робея, как мальчишка, перед ней.

7

Пройдя Канал Владыки[90] по теченью,

Свернула я в другой, носящий имя Ра.

Чтоб вовремя поспеть к разбивке

Шатров, когда канал Мертиу[91]

Свое откроет устье.

Плыву, – не опоздать бы мне на праздник! -

А сердцем порываюсь к богу Ра.

Пускай поможет мне увидеть Брата,

Когда направится он в храм Владыки.

Канала устье нам двоим предстало.

Мое унес ты сердце в Гелиополь,

И я ушла с тобой к деревьям рощи,

Всевышнему Владыке посвященной.

С деревьев Солнечного бога

Срываю ветвь – себе на опахало.

Лицом я обернулась к роще

И в сторону святилища гляжу.

Отяжелив густым бальзамом кудри,

Наполнив руки ветками персей.

Себе кажусь владычицей Египта,

Когда сжимаешь ты меня в объятьях.

Начало прекрасных и радостных песен сестры, когда она возвращается с луга

1

О Брат мой! Желанья твои

Предугаданы мной.

Забота у сердца одна:

Чтоб милый меня возлюбил.

Я вышла на промысел птичий.

В руке у меня западня,

В другой – птицеловная сеть

И острого дротика древко.

Из Пунта в Египет летят

Пернатые, чье оперенье

Пропитано миррой. В приманку