Поэзия и проза Древнего Востока

С тех пор он стал прилетать к ним время от времени и оставлять по одному перу, и брахманки в самом деле зажили безбедно.

Но вот однажды мать позвала своих дочерей и сказала: «Милые, ведь у животных нет разума: как только ваш отец прилетит, выдернем у него все перья и возьмем их себе». — «Но это же будет ему больно», — возразили дочери.

А жене так хотелось золота, что однажды, когда прилетел гусь, она подозвала его к себе, схватила и ощипала. Но перья, выдернутые против воли Бодхисаттвы, из золотых превратились в простые, как у журавля. Бодхисаттва взмахнул крыльями, но взлететь не смог. Тогда брахманка посадила его в глиняный ящик и стала кормить. А когда у него снова отросли перья, — теперь они стали белыми, — он улетел в свое прежнее жилище и больше никогда не появлялся.

Приведя эту историю, Учитель сказал: «Не только теперь, о бхикшу, Тхуллананда алчная, она была такой и прежде. Желая золота, она погибла из-за своей алчности. А сейчас, желая чеснока, она тоже погибнет из-за алчности, ведь теперь и она, а из-за нее и другие бхикшуни больше чеснока есть не будут. Поэтому знайте, что, получив много, следует соблюдать меру, получив мало, довольствоваться тем, что есть, не желать большего». И Учитель произнес следующую гатху:

Довольствуйся тем, что дали. Ведет к погибели алчность,
Гуся поймавшая брахманка погибла от жажды золота.

Так сказав, Учитель стал всячески порицать Тхуллананду: «Бхикшуни, евшая чеснок, — сказал он, — должна искупить свой грех…» После этого Учитель разъяснил нравственные правила[797] и отождествил перерождения: «Тогда брахманкой была Тхуллананда, тремя ее дочерьми были три бхикшуни, а золотым гусем был я».

Джатака о тщетности печали (№ 328)

«Она уже среди мертвых…» Эту историю Учитель, находясь в Джетаване, рассказал об одном мирянине. У этого мирянина умерла жена. Говорят, после ее смерти он не ел, не умывался и забросил все свои дела. Охваченный печалью, он приходил на то место, где был ее погребальный костер, и там причитал по ней. А вокруг его головы, словно как свет над светильником, поднималось сияние — знак вступления его на Первый Путь.[798]

Учитель, оглядев на рассвете мир и увидев этого человека, подумал: «Кто, кроме меня, отвратит от него печаль и дарует ему силу вступить на Первый Путь. Я буду ему спасением». В послеобеденное время, обойдя округу и собрав подаяния, Учитель взял с собой бхикшу, который обычно его сопровождал, и отправился к дому мирянина.