— Отец, отец, скажи мне, почемуТе юноши, томимые любовью,С огнём, оберегаемым ладонью,Не возвратились к дому моему?Ужель забыли и умчались прочь?Где ныне их судьба в седле качает? —И горестно отец ей отвечает,И горестно ему внимает дочь:— Путь храбрецов лежит сквозь кровь и тьму.Дракон их настигает семиглавый.И все-таки, овеянные славой,Они вернутся к дому твоему. —Проходит год, и спрашивает дочь:— Отец, отец, где мой летящий всадник,Что в сновиденьях, медленных и сладких,Летит ко мне, когда настанет ночь? —И говорит отец:— Дитя, дитя!Легко ль добыть огонь неугасимый?Кто знает? Вдруг его добытчик сильныйВ огне сгорает, до огня дойдя? —Вновь год прошел. На замок пала тень.Томится дева в горе и тревоге.Ни на горе, ни на пустой дорогеНет всадника. Так угасает день.— Отец, отец, на свете нет огня!Ни искорки! Нисколечко! Нимало!И сердце мое скорбное увяло!Весь белый свет — лишь темнота одна! —Тяжки царю дочерние слова.Седым-седой, поверженный и старый,Что может он? К его груди усталойУсталая клонится голова.
4
Всё это было так давно,Но и тогда летели годы.Царевна видела в окноПустые небеса и горы.Что было светом — мрак унёс.Навзрыд заплакала царевна.Всё минуло. Но бедных слёзПростая влага уцелелаИ стала озером. ОноВсех приняло в свои глубины.Ушли на сказочное дноМинувших дней живые были.Поныне в озере видныСады и замок под водою.Во славу прежней ПарваныОно зовется Парваною…Вы видели, как бодрствует в ночиРой мотыльков, печальных и отважных.Во имя тайн, неведомых, но важных,Их привлекает слабый свет свечи.Что им за польза в гибельном огне?Неужто этой ночью заповеднойПолётом их продолжен подвиг бедныйТех юношей, что жили в Парване?Те, храбрые, седлавшие коней,Блиставшие своей одеждой бранной, —Лишь мотыльки, что ищут казни страннойИ как о благе думают о ней.Так и горят все те, кто был людьми,Пока их ждет прекрасная царевна,Не ведая: смертельно иль целебноОпасное свечение любви.