Поэзия Неба и русской души

О том, что мир создан Единой Рукой Любящего Творца говорят и природа, и разум, и сердце лирического героя, а по сути, любого мыслящего человека! И сам Г.Р.Державин искренне не мог понять, откуда берутся люди, называющие себя атеистами, если:

Ты есть! – природы чин вещает,

Гласит мое мне сердце то,

Меня мой разум уверяет,

Ты есть – и я уж не ничто!

Частица целой я вселенной,

Поставлен, мнится мне, в почтенной

Средине естества я той,

Где кончил тварей ты телесных,

Где начал ты духов небесных

И цепь существ связал всех мной.

В уже упомянутом стихотворении А.А.Фета лирический герой ощущает себя «первым жителем Рая»; а в финале упомянутой книги Е.Н.Трубецкого «Смысл жизни» говорится: «Человек ценен и незаменим как сотрудник и друг Божий – лишь в этом качестве он является носителем Вечной Божественной идеи…». Великий античный философ Платон, живший более, чем за триста лет до возникновения Христианства, говорил, что лик – это именно идея, а не материя; а убиенный большевиками философ П.А. Флоренский писал, что лик – это «… преображённое во времени Подобие Божие…».

К похожей мысли приводит и ода Г.Р.Державина:

Я связь миров, повсюду сущих,

Я крайня степень вещества;

Я средоточие живущих,

Черта начальна божества…

Лирический герой Г.Р.Державина путём рассуждений приходит к той мысли, которая отразилась в самых, наверное, главных и известных всем строках поэмы:

Я телом в прахе истлеваю,

Умом громам повелеваю,

Я царь – я раб – я червь – я бог!

И вот, наконец, звучит вопрос, который рано или поздно задаёт себе всякий мыслящий человек, и очевидный на него ответ:

Но, будучи я столь чудесен,

Отколе происшел? – безвестен;

А сам собой я быть не мог.

Твое созданье я, создатель!

Твоей премудрости я тварь,

Источник жизни, благ податель,

Душа души моей и царь!

Потому и не приводят размышления о быстротечности нашей земной жизни к отчаянию; потому и не может размышляющий о жизни человек не быть, как уже говорилось, «сотрудником и другом Божием», чтобы не погибнуть, но обрести Жизнь Вечную!

Твоей то правде нужно было,

Чтоб смертну бездну преходило

Мое бессмертно бытие;

Чтоб дух мой в смертность облачился

И чтоб чрез смерть я возвратился,

Отец! – в бессмертие твое -

В этих словах радость обретённой тайны, обретённого смысла, обретённого спасения! И это обретение радости звучит в осмогласии православных духовных песнопений, где каждый глас – ступень восхождения к Богу и, наконец, встреча с Ним. И сам поэт со своим лирическим героем совершает духовное восхождение и приближается к Творцу. ( Мы имеем право говорить о духовном восхождении самого Г.Р.Державина, потому что для поэта создание оды напоминало Дни Творения и было связано с этапами его жизни; да и первое произнесённое им в младенчестве слово было «Бог»).

Как писал уже упоминаемый мыслитель И.А.Ильин в книге «Основы христианской культуры», одним из пяти условий её является совершенствование, то есть постоянный духовный подъём – и в произведении он происходит, можно сказать, на глазах читателя.

Отцы Церкви говорили, что Тайна Бытия Бога – это «Сверхсветлый Свет», т.е. непостижимая для человека тайна. Наверное, неслучайно, эта мысль звучит в последней части оды, которая была создана уже после того, как произведение считалось законченным. Однако искренне верующий Г.Р.Державин чувствовал некую незавершённость – и тогда родились эти прекрасные слова:

Неизъяснимый, непостижный!

Я знаю, что души моей

Воображении бессильны

И тени начертать твоей…

Как уже говорилось, это не тоска, не обречённость, а вечный поиск, жажда познания.

В книге «Простыми словами о тайне Троицы», убиенный в 2009 году священник Даниил Сысоев написал: «Если мы заглянем в своё сердце, то увидим, что в нём горит некий тайный огонь, который понуждает нас искать Того, Кто одновременно и достижим, и недостижим».

Это – вечный полёт души и сознания! Потому и лирический герой Г.Р.Державина «Несытым никаким» летает «всегда пареньем высоты», постоянно устремляясь к Творцу.

Я подхожу к сияющему трону

Природы, где задуман образ наш -

пишет прекрасный современный поэт Н.В.Карташова. И хотя нет здесь слов: «Бог», «Творец» или «Создатель», но Его присутствие очевидно; а дальше перед нами предстаёт образ неба – «золото и синь» – т.е. соединение неба видимого и невидимого, о котором писал Е.Н.Трубецкой в своих известных некогда всей России «Трёх очерках о русской иконе». К этому «сияющему трону» подходит и лирический герой оды, чтобы, как написано в тех же «Трёх очерках…» созерцать «очами умными», как делали это русские иконописцы. Ведь человек создан по Образу и Подобию Творца, а значит, по словам Отцов Церкви, является «иконой» Бога. И приближаясь, лирический герой делает вывод, к которому рано или поздно приходит человек, не желающий повторить путь отпавшего ангела Денницы:

Но если славословить должно,

То слабым смертным невозможно

Тебя ничем иным почтить,

Как им к тебе лишь возвышаться,

В безмерной разности теряться

И благодарны слезы лить.