ПоэZия русского лета

Пока ревёт
столетним кедром
войны
разинутая пасть,
хочу семейную
легенду
вам рассказать
не торопясь.

Мы забываем

в суматохе
о том, что
рождены людьми,
и в обезумевшей
эпохе
найдётся место
для любви.

Земля

плотнее каравая
казалась каждому
бойцу,
когда Вторая
мировая
шла к очевидному
концу.

В Европу

съездивший
без визы,
в день завершения
войны
мой дед улыбку
Моны Лизы
набил себе
на полспины.

Не ведаю,

в какой газете
каких
поверженных
племён
он репродукцию
заметил
и был изрядно
впечатлён.

Домой

вернувшись
к сенокосу,
работал в поле
без прикрас,
рубаха вымокла
до сноса,
и дед рубаху
снял на раз.

Сельчане

выпучили зенки,
увидев деда
со спины —
они узнали
в иноземке
девчонку
с нашей
стороны.

Не надо

патоки
сердечной
под выцветающей
луной.
Женись на той,
что будет вечно,
как чувство Бога,
за спиной.

Судьба скучает

без каприза.
Мальчишник был
в кругу друзей,
где перебили
«Мона Лиза»
на вензель
бабушки
моей.

С тех пор

что только
ни бывало,
но в службе ратной
и в труде
у деда
на спине сияла
одна улыбка —
Анны Д.

Борис Бергин

Посевная

Постоянно думаешь: только бы не началось.
И под сердцем колется ноющий ржавый гвоздь.
Фронтовые сводки с полей, а хочется посевной.
Постоянно думаешь: ну это же не со мной.
Это где-то в книжках, кино, далёком чужом краю.
Что бросаешь в землю весной, то осенью соберут.
И хотелось сытное в землю бросать зерно,
Зарастай зелёной травой, злобой прорытый ров.
Говорит мне сын: «Вот с этими прадед мой воевал».
Почему у весны опять звериный такой оскал?
Почему слетается вновь чёрное вороньё?
Только эта земля моя, а я не отдам моё.

2014

Жёрнов

И когда захочешь границей отгородиться,
Повторяя: «Не сторож я, Господи, нет, не сторож», —
То беда вернётся в твой дом, как всегда, сторицей,
И болит, так болит, за какую струну ни тронешь.
И пока ты прячешься, где-то приносится жертва —
За отсрочку недолгую, за мимолётность покоя,
Беспощадный уже запущен неждущий жёрнов:
Перемелет в муку – то нехитрое дело такое.
Раскроили рвами землю Войска Донского,
Но в степи не скроешься – степь навсегда едина.
И здесь общая память и общие путь и Слово,
Знамя деда поднимется в небо руками сына.
Только б не было поздно, на чашу весов небесных
Не легло бы предательство каиновой печатью,
И не стало б в земле от могил свежевырытых тесно.
Не зависла б рука: в книге жизни тебя отмечать ли?
Тонкой нити родство над какой нас бездной держало,
Проходила орда – выживал, кто не встал на колени.
И сегодня решается – будет ли вырвано жало
Или завтра ковыль зазвенит над великим забвеньем.

2014

Московское

У кого под перчаткой не хватит тепла, чтоб объехать всю курву-Москву.