Поэзия Серебряного века

Острым холодным прорежу килем
Тяжелую волну соленых дней —
Всё равно, друзья ли, враги ли
Лягут вспухшими трупами на желтом дне.

Я не оплачу слезой полынной

Пулями зацелованного отца —
Пусть ржавая кровью волна хлынет
И в ней годовалый брат захлебнется.

И даже стихов серебряную чешую

Я окрашу в багряный цвет, —
А когда все зарыдают, спокойно на пробор расчешу
Холеные волосы на своей всезнающей голове.

1919

* * *

Я пришел к тебе, древнее вече,
Темный люд разбудил медным гудом,
Бросил зов, как собакам печень,
Во имя красного чуда.

Назови же меня посадником,

Дай право казнить и миловать.
Иль других не владею ладней
Словом, мечом и вилами?

Застонет народ чистый

От суда моего правого —
С вами вместе пойдем на приступ
Московии златоглавой.

Затопим боярьей кровью

Погреба с добром и подвалы,
Ушкуйничать[316] поплывем на низовья
И Волги и к гребням Урала.

Я и сам из темного люда,

Аль не сажень косая – плечи?
Я зову колокольным гудом
За собой тебя, древнее вече.

1919

* * *

Сергею Есенину

На каторгу пусть приведет нас дружба,
Закованная в цепи песни.
О день серебряный,
Наполнив века жбан,
За край переплесни.

Меня всосут водопроводов рты,

Колодези рязанских сел – тебя.
Когда откроются ворота
Наших книг,
Певуче петли ритмов проскрипят.

И будет два пути для поколений:

Как табуны пройдут покорно строфы
По золотым следам Мариенгофа
И там, где, оседлав, как жеребенка, месяц,
Со свистом проскакал Есенин.

Март 1920

* * *

Наш стол сегодня бедностью накрыт:
Едим – увядшей славы горькие плоды,
Пьем – лести жидкий чай, не обжигая рот.
Не нашим именем волнуются народы,
Не наши песни улица поет.

Ночь закрывает стекла черной ставней,

Мы утешаемся злословьем.
Тот говорит, что в мире все не вечно,
А этот замышляет месть.

Однообразное повествованье:

У побежденных отнимают меч,
У полоненных – честь,
У нас – высокое призванье.

Я говорю: не стоит сожалеть,

Мы обменяли медь
На злато.
Чужую песнь пусть улица поет.
Не нашим именем волнуются народы!
Что юность, слава и почет?
В стакане комнатной воды
Шипенье кислоты и соды.

Декабрь 1922

* * *

А ну вас, братцы, к черту в зубы!
Не почитаю старину.
До дней последних юность будет люба
Со всею прытью к дружбе и вину.

Кто из певцов не ночевал в канаве,

О славе не мечтал в обнимку с фонарем!
Живем без мудрости лукавой,
Влюбившись по уши, поем.

Горят сердца, когда родному краю

Железо шлет суровый враг.
Поэтам вольность молодая
Дороже всех житейских благ.

1925

Новокрестьянские поэты