Поэзия. Судьба. Россия: Кн. 1. Русский чело­век

"Дорогой Юрий Васильевич!

Я слышал, что Вы заинтересовались дискуссией в "ЛГ" и вроде бы собираетесь сказать свое слово. Было бы замечательно! Судя по Вашим выступлениям на съезде писателей, в "Комсомолке" и т. д., мне кажется, что Вы в какой-то степени поймете мой пафос и мою боль. Но моего имени не хватает, чтобы убедить людей.

С Вашим же авторитетом (нужно властное слово Шолохова, Леонова, Ваше), я думаю, можно хоть как-то отрезвить души, пораженные массовым психозом, что явствует из читательской почты (только на одну мою статью пришло около тысячи откликов). Я думал, что борюсь с дурным вкусом, а вышло, что замахнулся почти на религиозное чувство. Далеко мы зашли…

Впрочем, в почте есть и толковые, умные, трезвые письма. Посылаю Вам на всякий случай копии нескольких. Может быть, они натолкнут Вас на какую-нибудь мысль первоначальную и рука потянется к перу…

Юрий Васильевич! Леса и воды защищаем, а умы человеческие оставляем на произвол судьбы! И всяк, кому не лень, "соблазняет малых сих".

Впрочем, леса и воды тоже спасти не можем. Читал я решение о продовольственной программе, дошел до строчки о повороте северных рек, вспомнил Вашу речь на съезде, покойного негодяя академика Федорова и закручинился.

Повернем реки и поставим золотую статую, хорошо, если Высоцкого, — а то Аллы Пугачевой, — вот все, что останется от эпохи зрелого социализма.

А разговор загорелся, трибуна есть, грешно упускать время — садитесь к столу письменному, Юрий Васильевич!

Ваш Ст. Куняев 25.7.1981"

Бондарев на мое донкихотское письмо не ответил и, может быть, по-своему был прав. Олимпийское спокойствие дороже. Помню, что в те дни я отозвался на его молчание таким стихотворением:

"Олимпиец, воспрянь ото сна!
Неужели не слышишь — война!
Неужели не видишь — враги!.."
Олимпиец вздохнул: "Дураки!
Враждовать у подножья Олимпа?!
До меня не достанут враги,
моего не дотронутся нимба!
Всем известно, что я олимпиец,
всех времен и народов любимец!
Здесь цветет сладкодышащий лавр…
Чистый воздух… Хорошая пища…
Ну а кто из вас прав, кто не прав —
не хочу разбирать — скукотища!"
…Он заснул и дышал до утра
сверхъестественной горней прохладой.
Разбудил его стук топора.
Глянул — дом за колючей оградой.
Резервация…
Впрочем, его
так же вкусно до смерти кормили,
ну а если когда торжество,
то экскурсию к клетке водили,
где написано было, что здесь
доживает свой век олимпиец,
всех времен и народов любимец,
тот, которому слава и честь.

Что было делать? Разве что утешаться весточками от Наташи Л. из Иркутска: