Поэзия убийства

– Вот оно что, – весело рассмеялась Мирослава.

– Нет, конечно, если вы против, – пошёл на попятную Морис.

– Солнышко! Я только за! – сказала она весело. – Я согласна с тобой, что Юлий Гордиевский во всех отношениях полезное для нас приобретение.

– Как и ваш… – начал было он.

– Точно, – согласилась она.

– Я чувствую себя перед Юлием виноватым, – признался Морис, сделав перед этим чуть ли не мхатовскую паузу.

– Ерунда, – заверила она его оптимистично, – такова детективная работа.

Миндаугас тяжело вздохнул.

– Если тебя это так угнетает, сходи к нему и всё объясни, – предложила она.

– Я, пожалуй, завтра же последую вашему совету.

– Вот и ладно, – улыбнулась Мирослава незаметно для Мориса, поглощённого в этот момент своими переживаниями.

Гордиевский встретил Мориса с радостной улыбкой на лице, ничто не говорило о его обиде или недовольстве.

– Садитесь, пожалуйста, – пригласил он. И когда Морис опустился в кресло, спросил: – Массаж?

– Массаж, – голосом обречённого ответил Морис.

– Что-то не так? – встревожился «мастер ухоженных рук».

– Юлий! Я пришёл повиниться перед вами.

– Так-так, – пробормотал Гордиевский, – и в чём же, позвольте вас спросить.

Морис выложил ему суть дела. Юлий выслушал его внимательно, ни разу не перебив, потом улыбнулся ласково и сказал:

– Напрасно вы так переживаете, сударь. Земля слухами полнится, и я практически всё из рассказанного вами уже знаю.

– Но… – начал было Морис.

Юлий смешно прикрыл рот ладошкой и сделал большие глаза, а потом проговорил:

– Я не в обиде на вас за то, что вы использовали меня втёмную. Сам виноват, что язык распустил. Но с другой стороны, я вам хоть сейчас готов в ножки поклониться!

– Это за что же? – удивился Морис.

– И он ещё спрашивает, – всплеснул руками Юлий, – я как подумаю, что обрабатывал руки убийц! У меня волосы дыбом и мурашки по всему телу размером с арбуз! – И он, чтобы наглядно показать размер мурашек, очертил их величину в воздухе руками.

Морис облегчённо рассмеялся.

– Вам смешно, сударь, – с удручённым видом проговорил мастер маникюра, – я как представлю, что они могли и меня! Тюк! Чем-нибудь по голове! И нет больше великого мастера Юлия Гордиевского.

– Волшебника, – подыграл ему Морис.

Гордиевский скосил на него глаза и, заметив, что лицо Миндаугаса имеет самый что ни на есть серьёзный вид, согласился снисходительно:

– Будь по-вашему, сударь, волшебника. И учтите! Этот волшебник всегда в вашем полном распоряжении! Вы только кликните, и я примчусь.

– Я учту это, Юлий, – мягко улыбнулся Морис, деликатно давая понять, что не может злоупотреблять его великодушием…

И Гордиевский, отлично его понимая, почти как совсем недавно сказала Мирослава, произнёс:

– Вот и ладно. А теперь приступим к делу. – И он самозабвенно отдался своему ремеслу, которое возвёл на высоту искусства.

На это раз Морис позволил себе расслабиться, утонуть в тёплых, покачивающих его сознание волнах удовольствия и задремать. Проснулся он сразу же, как только Гордиевский закончил манипуляции с его руками.

– Ну как? – спросил мастер.

Морису показалось, что, задав этот вопрос, Юлий даже затаил дыхание, и он, полюбовавшись своими руками, ответил искренне:

– Великолепно! У меня нет других слов!

– Я счастлив это слышать, – с достоинством поклонился Юлий Гордиевский.

Через два месяца в прохладный, но ясный осенний день к детективам приехали Дарья Тавиденкова и Иван Королёв.

Оба они заметно изменились. Даша из миловидной беззаботной девушки превратилась в строгую молодую женщину. А Иван приобрёл несколько суровое выражение лица. Стал выглядеть мужественным и взрослым.

– Мы чего приехали-то, – сказал Иван и посмотрел на Дашу.

– Говори, – кивнула она.

– Мы тут с Дашей подумали и решили пожениться.

– Поздравляем, – заверили их детективы.

– Мы хотим пригласить вас на свадьбу. Придёте?

– Придём.

– Хотим сразу предупредить, что не будет никаких пышных торжеств.

– Отлично.

– Некогда нам, да и деньги не хотим на ветер выбрасывать, – пояснил Иван, покосившись на Дашу.

Детективы кивнули.

– Денис Сергеевич продаёт мне свою долю, – сказала Даша.

– Так что она теперь будет полной и единственной хозяйкой, – добавил Иван.

– Деньги Кобылкину буду выплачивать в течение пяти лет. Он согласен.

– Мы могли бы и сейчас, – встрял Иван, – но деньги нужны на развитие предприятия.

– Да, – подтвердила Даша. – Мы всё хотим изменить. Больше не будет никакого крепостного права. Люди будут работать пять дней в неделю, как и положено.

– И вообще, – Иван сделал широкий жест рукой.

– У Ивана грандиозные планы, – пояснила Даша, скупо улыбнувшись. После всего пережитого девушкой и эта едва заметная улыбка вселяла большие надежды.

– Я вообще-то не ожидала, что Денис Сергеевич захочет продать свою долю. Никто и не предполагал в нём такой чувствительности. Сказал, что не может пережить свалившегося на него позора.

– А не надо было жену в чёрном теле держать, – не удержавшись, пробурчал Иван.

– Может, и не надо было, – печально согласилась Даша.