Погашенная луна

Его репутация как врача была безупречна, и когда Советская власть занялась всерьёз здравоохранением, он был приглашён на работу в один из санаториев на южном берегу Крыма. Именно в этот санаторий и прибыл на лечение в начале сентября 1925 года Народный комиссар по военным и морским делам, Михаил Васильевич Фрунзе. Антону Семёновичу Лебединскому, хирургу по специальности, доверили лечение знаменитого командарма. Тщательно осмотрев больного, он назначил необходимые процедуры, уверенный в том, что без оперативного вмешательства здесь не обойтись. Внимательный, обходительный и в меру строгий доктор быстро завоевал доверие Михаила Васильевича, и когда здоровье командарма, несмотря на усилия врачей, продолжало ухудшаться, он со всей прямотой заявил:

— Товарищ Фрунзе, состояние Вашего здоровья внушает мне серьёзные опасения, думаю, нужно прибегнуть к хирургическому вмешательству. Вам необходимо выехать в Москву, в кремлёвскую больницу.

— Считаете, что без операции не обойтись?

— Думаю, что да. Но моё мнение — это всего лишь мнение провинциального врача, прежде всего необходимо тщательное обследование.

— У меня к Вам просьба, Антон Семёнович, Вы не смогли бы поехать со мной в Москву, с Вами мне будет как-то спокойнее.

— Конечно, Михаил Васильевич, если моё начальство не будет возражать.

— Считайте этот вопрос решённым.

Предложение Фрунзе было явной удачей для доктора Лебединского, неожиданно появилась возможность сделать карьеру в Москве, да ни где-нибудь, а в кремлевской больнице. Так провинциальный врач оказался рядом с профессорами, принимал участие во всех консилиумах, и был включен в группу хирургов, которым предстояло оперировать Народного комиссара по военным и морским делам.

Несмотря на заверение Докутовича, что в Крыму у него остались надежные люди, готовые действовать, организовать покушение на Фрунзе там не удалось. У Вадима Сергеевича оставалось только одна возможность — подобраться к медицинскому персоналу. Изучая каждого медика, кто имеет хоть какое-то отношение к лечению командарма, он совершенно неожиданно для себя, увидел в списке врачей, допущенных к операции в Солдатенковской больнице, знакомую фамилию Лебединского. Всё сходилось, доктор прибыл из Крыма, и был временно поселён в одном из помещений больницы. Перед самой операцией Вадим Сергеевич зашёл в больницу, под предлогом посещения своего начальника, Михаила Васильевича Фрунзе. Пожелав ему успешного лечения, скорейшего выздоровления, он вышел из палаты, и немедленно разыскал доктора Лебединского.

— Антон Семёнович! — воскликнул он, завидев доктора в коридоре. — Рад видеть Вас здесь, как здоровье Михаила Васильевича? Надеюсь операция не опасна?

Антон Семёнович был растерян, он сразу узнал того красного командира, которому донёс на капитана Докутовича. Прошлое, которое, казалось, ушло в небытие, вдруг возвратилось неожиданной встречей. Он вытащил из кармана носовой платок, вытер пот со лба.

— Что-то жарко здесь, — виновато сказал он, — в больнице так рано начали топить.

— Да, действительно, — ответил Вадим Сергеевич, — не пройти ли нам во двор?

Они вышли во двор больницы, сквозь чёрные ветви деревьев с поредевшей листвой брызнула холодная синева.

— Так что скажете, Антон Семёнович? — повторил вопрос Вадим Сергеевич. — Операция не опасна?

— Да, что Вы, товарищ,.. — доктор замычал, пытаясь вспомнить фамилию красного командира.

— Макаров, Вадим Сергеевич.

— Товарищ Макаров, операция не опасна, хотя не скажу, что она так уж безобидна, но надеемся, что всё сложится хорошо.

Видим Сергеевич достал портсигар, открыл его предлагая Лебединскому папиросу.

— Курите, доктор?

— Да, курю.

— Тогда закурим, и присядем на вон ту скамейку, у меня к Вам есть очень серьёзный разговор.

Каким-то неуловимым, звериным чутьём Лебединский почувствовал беду.

— Вы будете участвовать в операции?

— Да, но роль моя незначительно, так, ничего серьёзного, просто…

— Это не важно. Важно другое. У меня к Вам очень важное поручение. Нужно сделать так, чтобы пациент после операции благополучно отправился в мир иной. Вы меня понимаете?

— Да, что Вы говорите такое! Как можно! Вы предлагаете это мне? Что Вы себе позволяете! Я сейчас позову,… — он не представлял себе, кого он сейчас позовет, и осекся.

— Спокойно, не кричите, и звать никого не нужно. Вспомните лучше Юшунь, март двадцатого года, и аэроплан, который сбили над позициями врангелевских войск. Вас вызывали к раненному пилоту, не так ли? Как его здоровье?

Антон Семёнович обмяк, его трясло, папироса дрожала в руке.

— Ах, да, — продолжил Вадим Сергеевич, — его же расстреляли, что нет? А, его же закололи штыками, это Ивана Денисова с женой расстреляли в саду.

— Зачем? Зачем всё это? Что Вы хотите?

— Я Вам уже сказал, что я хочу, да не нервничайте, успокойтесь, доктор.

— Я не могу, я ничего не могу. Я ведь не участвую в самой операции, я только помогаю, и не хирургу, анестезиологу. Моя роль второстепенна, я…

— Ингода второстепенная роль может стать главной. Говорите, Вы помогаете анестезиологу?

— Да, что-то в этом роде.