Погасить Черное Пламя

Партизанка настолько удивилась, что даже не пыталась вырваться. Рука у нее оказалась маленькая, твердая и теплая. На среднем пальце она носила массивное кольцо. Танабигой подумала уже, что девушка замужем, но узнала пару выбитых на кольце рун.

– Пойдем, доченька, – тихо сказала Танабигой и потащила девушку за собой.

Они оказались в крохотном переулке в три дома, за последним из которых чернел лес.

– Вы меня видите? – произнесла партизанка. Голос у нее был приятный, молодой и мелодичный – как голос самой Танабигой лет триста тому назад.

– Куда уж мне, пять лет как ослепла я, доченька, – ответила старая эльфка. – Но ауры пока что различаю…

– Вы некромантка? – спросила девушка, скорее с любопытством, чем с отвращением.

Танабигой хмыкнула:

– А ты нет? Думаешь, никто те руны, что ты носишь, читать не умеет?

Рука партизанки напряглась.

– Воды! – завопили на главной улице несколько голосов, в которых подобно колоколу гудел мандреченский акцент. – Воды!

Танабигой удивилась. Запах дыма был привычным, но не сильным. Горьковатая струя в холодном воздухе. Значит, пожара не было. Что же солдаты Армии Мандры, пришедшие в Фаммирен сегодня днем, собирались тушить?

– Не уйти тебе. Пока Воарр с дружками вас в доме ловили, староста деревню магической сетью оплел, – сказала старая эльфка. – Но я могу тебе телепорт открыть, скажи только, куда…

Девушка засопела – она явно колебалась.

– Бьонгард, лавка кузнеца на площади Светлого Всадника, – сказала она наконец.

Танабигой выпустила ее руку и привычным жестом раскрыла в воздухе око телепорта. Партизанка глубоко вздохнула, увидев то, о чем уже догадалась. Роза энергетических полей портала была черной, с серебристыми проблесками. Танабигой, сама того не заметив, гордо выпрямилась во весь свой небольшой рост. Она улыбалась – той же улыбкой, что двести пятьдесят лет назад, когда она стояла за околицей Фаммирен перед страшными, огромными всадниками в черных плащах.

– Иди, доченька, – сказала старая эльфка. – Иди.

Танабигой ощутила, как сработали структуры порта, как схлопнулся, опустев, его жадный рот. Старая эльфка снова ссутулилась и заплетающимися шагами двинулась к своей избушке – последней из трех домиков, стоявших в проулке. Она услышала топот двух пар ног позади. Набойки на солдатских каблуках звонко цокали по льду, поскрипывали кожаные галоши на валенках.

– Эй, старуха! – закричал солдат. – Стой!

Танабигой обернулась, собрав лицо в гримасу ярости, и подняла руки для заклинания.

– Не надо так, господин офицер, – произнес тот, что носил валенки. Танабигой узнала Воарра. – Силой вы здесь ничего не добьетесь. Эта колдунья остановила Разрушителей, когда они пытались взять Фаммирен.

– Да я вижу! Она колдовала и сейчас, здесь такие вибрации Цин были! – ответил мандречен.

«Не солдат», поняла Танабигой. – «Армейский маг. Чувствительный к мертвой силе».

Плохо, очень плохо.

«И еще говорят, некроманты редко рождаются», подумала Танабигой. – «Нас здесь трое собралось».

– Что ты делала, Танабигой? – спросил Воарр. – Какие чары накладывала? Зачем?

– Вы здесь не видели сепаратистку? – добавил мандречен. – Их было двое, одной удалось бежать. Может, она этим переулком проскользнула к лесу?

Воарр кашлянул и сказал:

– Госпожа Танабигой слепа.

– Она могла почуять, – возразил маг. – Тому, кто смог остановить Разрушителей, глаза не очень-то нужны.

– Нет, – сказала старая эльфка.

«Осторожнее, Тана, осторожнее, он сканирует твою ауру и ждет хоть словечка лжи. Какой сильный маг. Наверняка полукровка».

– Я не заметила никого, кто бежал бы к лесу. А что насчет чар…

Танабигой извлекла из кармана старого, ношеного, но еще целого волчьего полушубка гладкий тяжелый шар.

– Многие бежали от леса. Я упала, меня кто-то толкнул, – пояснила она. – Мой магический шар выбросил порцию Цин, когда ударился о мостовую.

– Извините нас, – сказал Воарр. – Пойдемте, господин офицер.

Его заперли в подвале. Судя по всему, это был не карцер, а погреб, в котором хранились припасы. Здесь было сухо, прохладно, и пахло копченостями, тимьяном и вином. Поверх этого призрачного эха прошлого, намертво пропитавшего собой камни кладки и глиняный пол, кое-где потрескавшийся, в подвале присутствовал и другой запах. Неприятный, мертвый. Зигфрид не смог определить, что это, но настроения этот аромат совсем не повышал. Как выяснилось, эльфы, которые мастерили клетки для диких зверей, и эльфы, которые копали погреба, никогда друг с другом не встречались. В окно под потолком, на которое он мог запрыгнуть даже не разбегаясь, свободно пролез бы вервольф, не то что татцель. Выбить решетку на окне было по силам даже молодой лисице.