Погибаю, но не сдаюсь! Разведгруппа принимает неравный бой

Самолеты, кружась над колонной, сбрасывали свой смертоносный груз. Им практически никто не мешал. К бою кое-как из походного положения успели привести лишь одно зенитное орудие. Расчеты остальных, как зайцы, запетляли по заснеженному полю, оставив открытыми нараспашку дверцы транспортировавших артиллерию заморских «студебеккеров». Попытавшаяся было тявкнуть в ответ на бомбардировку единственная зенитка была разбита после того, как немецкие самолеты сделали второй заход. «Студебеккер» рядом с ней горел, на снегу чернели тела убитых, в воздух взлетали комья мерзлой земли, с неба продолжали сыпаться бомбы. На третий круг «юнкерсы» пошли, включив пронзительные сирены.

– Твою-ю ма-а-ать! – раскачиваясь из стороны в сторону, выл в кювете Фомичев, стоя на коленках и зажав ладонями виски. Автомат торчал рядом из снега прикладом кверху.

В довершение всех бед из-за низких туч выскочила четверка Ме-109 и пошла на бреющем полете, поливая растерзанную колонну из пулеметов. Кто-то, наплевав на опасность, с колена высадил вслед истребителям целый автоматный магазин. Где-то отчетливо бахнуло несколько винтовочных выстрелов. Все тщетно – самолеты исчезли так же внезапно, как и появились. Немцы порезвились от души, сами не понеся никаких потерь. Выждав с минуту, Марков выбрался на дорогу, огляделся. Шоссе в обе стороны было затянуто густыми клубами черного дыма. Совсем рядом горел грузовик, еще от одного осталась лишь рама с жирно чадящими колесами. Кабина была разнесена в клочья. Полдороги перегородила не подававшая признаков жизни самоходка с перебитой гусеницей. Другая, сползшая в кювет, уткнулась стволом пушки в землю. Из открытого верхнего люка, перегнувшись пополам, свисала фигура в черном танкистском комбинезоне. Языки пламени, вырываясь из моторной решетки на корме, весело лизали запасные баки САУ.

– Здравствуй, жопа, новый год! – оглядев картину произведенных разрушений, обалдело проговорил рядом с Марковым выбравшийся из канавы сержант Куценко. – Как в сорок первом…

С поля возвращались смущенные зенитчики. Объезжая воронки и горящую технику, норовя вот-вот сорваться в занос, на бешеной скорости к ним приближался открытый «Виллис». Марков издалека узнал командира дивизии полковника Бутова. Головного убора на полковнике не было, седые волосы трепал ветер, от виска до подбородка – широкая кровавая полоса. Взвизгнули тормоза, «виллис» развернуло и поставило наискось поперек дороги. Ветровое стекло автомашины было разбито вдребезги, крупные осколки держались лишь по углам поднятой металлической рамки. В распахнутом полушубке и хромовых сапогах, комдив выпрыгнул на дорогу перед крайним совершенно целым зенитным орудием, прицепленным к новенькому «Студебеккеру», аккуратно выкрашенному согласно времени года в белый цвет.

– Командира зенитной батареи ко мне! – оглушительно рявкнул комдив.

Спотыкаясь и поскальзываясь на насте обочины, к «Виллису» подбегал средних лет майор в ладно пригнанной шинели, застегнутой на все крючки, затянутый в командирские плечевые ремни, с щегольской планшеткой на боку и коробкой трофейного цейсовского бинокля на груди. Согнутая в локте, будто сведенная судорогой, рука в обтягивающей кожаной перчатке пыталась отдать честь. Майору это не удалось, рука тряслась крупной дрожью. Широко раздувая ноздри, Бутов сделал шаг к майору и двумя резкими движениями сорвал с него погоны.

– Расстрелять!

Все окружающие замерли на своих местах. Стало тихо, лишь с легким потрескиванием за спинами у Маркова и Куценко догорал разбомбленный грузовик.

Выпрыгнувший из «Виллиса» адъютант комдива подходил к майору, на ходу снимая с плеча ППС. Майор растерянно заозирался, очевидно, не понимая происходящее до конца. Когда адъютант с автоматом в руках поравнялся с командиром зенитчиков, тот, в одночасье все осознав, бухнулся перед Бутовым на колени, заголосив неестественно высоким фальцетом:

– Товарищ полковник! Товарищ полковник! Я искуплю, я кровью… товарищ полковник!!!

Бутов резко развернулся на каблуках и зашагал обратно к «Виллису».

– Това-а-а-рищ полковник!.. – отчаянно неслось вслед.

Щелкнул взводимый затвор. Огласивший округу душераздирающий животный крик «а-а-а-а!» оборвала короткая автоматная очередь…

Всеми присутствующими овладело оцепенение. И, лишь дойдя до машины, комдив повернулся лицом к собравшимся вокруг офицерам:

– Пятнадцать минут на наведение порядка. – Бутов посмотрел на наручные часы. – Ровно в 14–30 продолжить движение. Все!

«Виллис» командира дивизии исчез так же стремительно, как и появился. И сразу все вокруг пришло в движение. Зазвучали команды, забегали люди. Через несколько минут приданные дивизии самоходчики уже утюжили гусеницами дорогу, безжалостно сбрасывая в кюветы сгоревшую и искореженную технику.

– Старшина! Стройте подразделение, – негромко скомандовал Марков.