Погибель Империи. Наша история. 1913–1940. Эйфория

Осенью 1917-го поезд, в котором Деникин ехал из Быхово в Ростов, был битком набит солдатами. Деникин лежал на верхней полке, на него не обращали внимания, он слушал, потом вспоминал:

«Во всех разговорах была разлита безбрежная ненависть. О большевиках говорили мало, но революционная истерия легла на душу. Ненависть даже к неодушевленным предметам, к любым признакам культуры. С одинаковой ненавистью рвут в клочья обивку вагонных скамеек, выбрасывают в окно вагона буржуя, разбивают череп начальнику станции на остановке.

Царило одно желание – захватить и уничтожить. Не подняться, а принизить до себя все, что так или иначе выделялось. Враг – всякий, кто умственно и социально выше. Кто-то рассказал, что товарищ Ленин уже начал выплачивать крестьянам и рабочим их убытки за сто прошлых лет за счет буржуйских состояний. Все этому верили. Также верили и другому рассказу: говорят, на Аральском море водится птица, которая несет яйца в добрый арбуз, и оттого там никогда голода не бывает, потому что одного яйца довольно на большую крестьянскую семью».

На пересадке неожиданно Деникин сталкивается с генералами Марковым и Романовским. Марков изображает денщика Романовского, бегает за кипятком. Какой-то случайный поручик посылает Маркова за папиросами, потом нерешительно мнет бумажку в руке: дать на чай или обидится? Поручик неожиданно обращается к Деникину: «Ваше лицо мне очень знакомо. Вы не были во Второй дивизии в 1916 году?» 2-я дивизия действительно входила в состав корпуса Деникина на Румынском фронте в 1916-м. Деникин смеется: «Что вы, что вы».

Наконец прибывают в Ростов. Деникин прощается с поручиком: «Во 2-й дивизии, милый поручик, мы с вами действительно виделись и вместе дрались. Прощайте, дай вам Бог счастья». Поручик немеет от изумления.

В это же самое время на станции Конотоп один из бывших корниловских офицеров идет в буфет за провизией. Его окликает хромой старик в стоптанных валенках: «Здорово, товарищ». – «Здравия… Здравствуйте». Старик исчез в толпе. Старик в стоптанных валенках был генерал Корнилов. Через три дня после этого генерал Корнилов встретится с генералом Деникиным уже в Новочеркасске.

27 декабря 1917 года в воззвании были обнародованы цели Добровольческой армии:

«Как 300 лет назад, как при Минине и Пожарском, вся Россия должна подняться всенародным ополчением на защиту своих оскверненных святынь. Добровольческая армия не может принять и никогда не примет партийной окраски.

Что касается будущего государственного устройства, необходимо избрать Учредительное собрание. Оно определит форму управления государством».

Потом в течение всего 1919 года военный человек, сын крепостного, генерал Деникин много раз будет повторять: «Русский народ сам выразит свою волю, когда закончится стихийное помешательство». И только в воспоминаниях гораздо позже с генштабовской четкостью он напишет:

«Теория разошлась с практикой. Мы не учли элемента времени. Мы стремились к прозе, а народ все еще хотел „поэзии” демагогических лозунгов».

Трудно сказать, каких лозунгов хотелось русским офицерам.

Важнейшие центры России – Петроград, Москва, Киев, Одесса, Минеральные Воды, Владикавказ, Тифлис – были просто забиты офицерами. Они выжидали, их убивали, отправляли в ЧК, или они покорно шли регистрироваться к большевикам, или снимали форму и превращались в штатских. В первую психическую атаку под Новочеркасском пошли не офицеры, а мальчишки – батальон юнкеров. Это мальчишки шли во весь рост практически без оружия. Один взвод погиб полностью. Это они прикрывали Новочеркасск от большевиков за неделю до приезда Корнилова. Деникин пишет: