Погибель Империи. Наша история. 1918-1920. Гражданская война

Большевистская верхушка слушала в полном недоумении. Провели неофициальное голосование. Большинство набрал Бухарин с идеей мировой революционной войны. Потом Троцкий. Потом Ленин. 11 января, то есть 24 января по новому стилю, собрали официальное заседание ЦК. Опять высказались Бухарин и Троцкий. Ленин перестал сдерживать эмоции: «Германия только беременна революцией, но не следует путать второй месяц с девятым. Нам срочно нужен наименее худший мир с Германией». Перед голосованием Ленин коротко переговорил с Троцким. Ленин сказал, что согласен с его вариантом – тянем переговоры с Германией, а потом, как это у вас, – армию демобилизуем, а мирный договор не подписываем. И спросил: «Ну, вы же не поддержите при голосовании Бухарина?» «Ни в коем случае», – ответил Троцкий. Ленин засмеялся: «Мы рискуем потерять Эстонию и Ливонию, но ценой доброго мира с Троцким. За это стоит заплатить Эстонией и Ливонией».

При голосовании Ленин выиграл. Это очень занимательный эпизод нашей истории. Свободная внутрипартийная дискуссия по острейшему политическому вопросу. Но не стоит умиляться. Эти интеллектуалы решали практический вопрос – как удержать власть. 24 января 18-го года постановили: удерживать власть будем любой ценой. Что и сделали.

9 февраля

27 января 1918 года по старому стилю, то есть 9 февраля по новому, большевистская власть приняла «Основной закон о социализации земли».

Всякая собственность на землю, недра, воды, леса и живые силы природы отменяется навсегда. Земля без всякого выкупа отныне переходит в пользование всего трудового народа. Распределение производится на уравнительно-трудовых началах, и никакой частной собственности на землю.

До этого закона о социализации земли был Декрет о земле. Пожалуй, самый звучный большевистский декрет, принятый на следующий день после Октябрьского переворота. На самом деле большевики позаимствовали этот декрет у партии эсеров и присвоили себе лавры борцов и страдальцев за вековую мечту российских крестьян.

В действительности ни Ленина, ни Троцкого, ни Сталина, никого из лидеров большевизма судьба крестьян не интересовала вообще. Более того, они рассматривали крестьянство как обузу и лишний элемент в их теоретических выкладках. Ведь что интересуют мужика? Только кусок земли. Это мелкобуржуазный по сути, это не революционный класс. Интерес могут представлять только самые бедные и ленивые, они не привязаны вообще ни к чему, их можно соблазнить захватом чужого добра. Большевики, собственно, до Октябрьского переворота и не позиционировали себя как радетелей за решение больного крестьянского вопроса. Крестьянской партией были эсеры. С 1906 года эсеровская программа предлагала конфисковать помещичьи имения и земли. Именно этим исчерпывалась мечта большинства крестьян. И что характерно, это большинство не хотело для себя никакой собственности на землю. То есть землю хотели, а права собственности на свою землю не хотели. Потому что просто ничего не знали про право собственности.

Рядовой крестьянин он как рассуждал. Мы ж живем крестьянской общиной, и помещик это дозволял, и без помещика у нас община. И земля у нас общинная. Всем куски раздаются по едокам, и время от времени передел происходит – ведь кто-то умер, где-то дети родились. Все по справедливости вроде бы. Мы так привыкли. И не нужна нам какая-то собственность. Вот только бы у помещика землю отнять, так вообще всем земли хватит. И будет счастье. И никому невдомек, что эта общинная система, по сути круговая порука, задумана и удобна власти для сбора налогов. Каждая мужская душа обложена податью, и, соответственно, каждой душе надо дать возможность заработать за год, чтобы выплатить подать. Это еще Петр I придумал.

В 1861 году, когда отменили крепостное право, крестьяне не получили всю помещичью землю, и с тех пор все ждали, что царь уладит вопрос с землей. К каждому новому году ждали царского указа. Александру III в начале царствования пришлось официально опровергать слухи о раздаче земли.

В начале XX века, с возникновением Думы, с активизацией политических партий, реальной политической жизни, крестьяне отбросили надежды на царя. Выразителем их интересов становятся эсеры. А уж как только царь отрекся от престола, крестьяне перешли непосредственно к осуществлению своей мечты. То есть начали захватывать помещичьи имения. К осени 1917 года это превратилось в массовое явление. Разбоем охвачено 91,2 процента уездов Российского государства.

Здесь интересно одно обстоятельство. В реальности к концу 1916 года в том или ином виде собственности у крестьян было уже до 90 процентов земли. Им казалось, что если ограбить помещиков, то каждому достанется по 5, 10 или даже 40 гектаров. На самом деле, по оценкам царского Министерства земледелия, рассчитывать можно было всего на полгектара. Дело в том, что в царствование Николая Второго с поразительной скоростью приростало население. В год от 15 до 18 человек на тысячу жителей. Земли на всех хватить не могло. Крестьяне этого не знали.