Погибель Империи. Наша история. 1941–1964. На пике

Для Сталина эти чувства населения – залог поддержки его амбициозного похода на Запад.

5 мая 1941 года Сталин выступил перед выпускниками военных академий, партийной и военной элитой. На прошедшем затем банкете в ответ на тост одного из генералов «За мирную сталинскую внешнюю политику» Сталин подает реплику: «Мы обязаны от обороны перейти к военной политике наступательных действий. Красная Армия есть современная армия, а современная армия – армия наступательная».

Вслед за этим сталинским выступлением появляется план Жукова—Тимошенко—Василевского. Маршал Жуков по этому поводу в 1965 году скажет: «Идея предупредить Гитлера появилась у нас с Тимошенко в связи с речью Сталина 5 мая 1941 года. Конкретная задача была поставлена Василевскому. 15 мая он доложил проект директивы наркому Тимошенко и мне». Главный упреждающий удар должен быть нанесен на юго-западе. Германские войска отрезаются от Балкан, в первую очередь – от румынской нефти. Последующая задача – овладение территорией бывшей Польши и Восточной Пруссией. Наконец – взятие Берлина.

Первая реакция Сталина на план Василевского—Жукова активно отрицательная. Он боится спровоцировать Германию и потерять инициативу. Затем Сталин меняет свое мнение. Именно в соответствии с планом упреждающего удара идет вся перегруппировка советских войск в начале лета 1941 года. Вплотную к границе передвигаются склады с горючим, боеприпасами и вооружением. На границе развертываются аэродромы. 22 июня первый удар германских люфтваффе будет нанесен именно по этим аэродромам. Новенькие «МиГи» даже не успеют подняться в воздух. За первые восемь часов войны будут потеряны 1200 самолетов. 900 из них – прямо на земле. Свою войну Сталин планировал на 1942 год. В 1941-м Сталин не готов ни к наступлению, ни к обороне. В 1941-м Гитлер обходит Сталина на повороте.

С началом войны в первую очередь из строя выходит система связи. Ни одного подземного узла связи нет. Сталин и Жуков связываются с фронтами через центральный телеграф на улице Горького. Одна бомбежка могла лишить Сталина вообще всякой информации.

23 июня Симонов командирован в армейскую газету. Вечером того дня он в Наркомате обороны. Получил документы и обмундирование. В дневнике Симонов пишет:

«Шинель была хорошо пригнана, ремни скрипели, и мне казалось, что вот таким я всегда и буду. Не знаю, как другие, а я в эти первые два дня настоящей войны был наивен, как мальчишка».

Уже известному поэту, драматургу и журналисту Константину Симонову в 1941 году двадцать пять лет.

Симонов ведет дневник все годы войны. Это нечастое явление. Дневники на фронте, особенно в первую половину войны, запрещены. Симонов знает об этом, дневник хранит в сейфе у главного редактора газеты «Красная звезда», своего друга Давида Ортенберга.

В 1943 году секретарь Московского комитета партии Щербаков закажет Симонову сценарий фильма о Москве 1941 года. Симонов хотел, чтобы фильм ставил режиссер Пудовкин. Он дал Пудовкину почитать свой дневник 1941 года. Пудовкин сказал, что специальный сюжет не нужен, он будет делать фильм на основе симоновских дневников. Они вместе написали сценарий, назвали его «На старой Смоленской дороге». Сценарий в высоких инстанциях зарубили.

В начале 60-х к дневниковым записям, составившим книгу «100 суток войны», Симонов напишет комментарии. В них будет дополнительная информация. Они отразят более поздние симоновские взгляды. Дневниковый текст Симонов оставит неизменным. Эмоциональным и кинематографичным. Из первых рук первые дни и месяцы большой войны.

24 июня Симонов уезжает из Москвы в Минск. В Москве вечером абсолютно темно. На вокзале где-то горят синие лампочки. Симонов пишет:

«Первые признаки неразберихи и беспорядка. Черный вокзал, толпы людей, непонятно, когда, куда и какой идет поезд. Какие-то решетки, через которые не пускают. Вагоны в поезде на Минск неизвестно почему дачные».

Симонов продолжает:

«В вагоне ехали главным образом командиры, возвращавшиеся из отпусков. Казалось, что половина Западного округа была в отпуску. Я не понимал, как это случилось. Впрочем, не понимаю этого и до сих пор».

26 июня Симонов сошел с поезда в городе Борисове. Дальше, к Минску, поезда уже не идут.

Симонов пишет: