Погибель Нового мира

Это сталинский режим ещё мог мыслить категориями мировой революции. Это Сталин, как последний из могикан мировой революции, считал экономические показатели на душу населения вторичными по сравнению с готовностью страны нести народам мира идеи пролетарской свободы.

Его примитивные последователи уже полностью отказались от революционных идей ради насыщения плоти. Недаром наступление коммунизма стало связываться с экономическим производством, перегоняющим развитые капиталистические страны по валовым и душевым показателям. Тем самым признавалось, что принципиальных отличий в коммунистической и западной капиталистической (либеральной) идеологии нет: обе они направлены на освобождение народов и достижение этими освобождёнными народами высокой производительности труда и высокого уровня потребления. Различаются лишь способы достижения потребительского счастья.

Вот тогда и появились рассуждения о конвергенции двух систем — капиталистической и коммунистической. Так как обе они ставили перед собой одинаковые цели — всеобщее благосостояние людей. Либералы ставят во главу угла доходность производства, прибыль, а коммунисты регламент производства с целью его рационализации. Капиталисты получают автоматическое развитие производства в обществе, где всё продаётся и покупается. Коммунисты получают кризис и застой, потому что, отобрав собственность, им нечего предложить атеистически воспитанным людям взамен.

Родство двух идеологий, коммунистической и либеральной, видно из российской дискуссии о роли Сталина в истории страны. Современные защитники Сталина представляют его как "эффективного менеджера", повторяя известное высказывание, что "Сталин принял Россию с сохой, а оставил с атомной бомбой". И против этого довода либералам нечего возразить. Действительно, с точки зрения либеральной идеологии, эффективным считается такое политическое устройство, которое позволяет достигать выдающихся экономических показателей. Свобода затем и нужна, чтобы обеспечивать быстрое экономическое развитие страны. Чем прогрессивнее государство, то есть, чем оно свободнее, тем экономическое развитие успешнее — это общий принцип либералов.

И вот мы имеем действительно беспрецедентный экономический рост в сталинском СССР. С точки зрения либералов, государство, обеспечивающее такой экономический рост, несомненно, прогрессивно. Так считали и коммунисты в СССР, и многие представители западной либеральной интеллигенции. Так считало почти всё население Советского Союза, и многие народы мира до сих пор считают коммунистический режим в СССР прогрессивным строем. Именно благодаря тому, что при Сталине СССР превратился во вторую экономическую державу мира.

Так как критерием прогрессивности у либералов, правых и левых, является экономика, её успешное развитие, и так как с этой точки зрения СССР несомненно является страной прогрессивной, у современных либералов нет логичных доводов к осуждению Сталина, сталинизма и коммунизма. Остаются у них доводы моральные: какой ценой достигнуты эти экономические успехи. Но в либеральной идеологии, основанной на гуманизме, абсолютных истин не существует, так как нет Бога. Значит, допустимо всё, и всему можно найти оправдание.

Так как коммунизм и либерализм — идеологии родственные, у либерализма нет аргументов на осуждение коммунизма, на новый "Нюрнбергский процесс". Недаром западные демократии объединились с Советским Союзом в борьбе с фашизмом — у них друг с другом гораздо больше общего, чем с германским языческим национал-социализмом. Оценивали немецкий фашизм они с общих позиций — с позиций равенства народов. Германский фашизм — это языческая отрыжка посткатолического атеистического мира. Это результат отказа от веры в Бога — возрождение языческих национальных культов. И этот национализм, естественно, означает регресс для либерализма, как правого, так и левого.

ФЕНОМЕН ГЕРМАНСКОГО ФАШИЗМА.

Либералы правые, западные, видят в немецком фашизме черты коммунистического тоталитаризма.

Либералы левые, коммунистические, напротив, видят в германском фашизме черты капиталистического тоталитаризма.

И левые, и правые либералы открещиваются от немецкого фашизма, не признавая своего родства с этим тоталитаризмом. И они правы в том, что ни левый, ни правый либерализм не являются "братьями" германского фашизма. Они не "братья", а "родители".

Германский фашизм есть первое европейское государство, восстановившее язычество в качестве государственной идеологии. Как и древнее язычество, фашистское язычество объявляло немецкий народ богоизбранным. А все остальные народы должны были стать, по замыслу национал-социалистов, немецкими слугами.