Погибель Нового мира

У европейцев есть ВСЁ для успешного существования и развития, вот только продолжать жизнь европейской цивилизации они почему-то не хотят, не хотят становиться отцами и матерями, и делают всё, чтобы европейская раса навсегда исчезла из истории человечества в XXI веке.

Таким образом, депопуляция существует двух видов.

Депопуляция истребления, встречающаяся периодически у всех организмов, когда живущие гибнут или в результате естественных причин (землетрясения, наводнения, пожары, загрязнение продуктами жизнедеятельности, болезни и т. п.), или в результате безумной человеческой активности (войны, революции, смуты и т. д.).

И депопуляция самоистребления — депопуляция из-за свободного волевого выбора человека, живущего в самых благоприятных условиях, когда люди сами для себя решают не заводить или избавляться от детей, ДЕПОПУЛЯЦИЯ НИЗКОЙ РОЖДАЕМОСТИ.

В истории человечества насильственная смерть уже рождённого человека, младенца или взрослого, всегда рассматривалась и рассматривается как убийство. Смерть человеческого эмбриона также считалась и считается ещё кое-где убийством. Но с падением значения религии в мире, с установлением господства атеизма в мире, смерть человеческого эмбриона в результате аборта уже не осуждается, не рассматривается как убийство, а считается правом свободного человека, достижением высокого уровня политического и социального развития общества. И если умышленное убийство уже рождённого и уже живущего человека считается уголовно наказуемым преступлением, то убийство нерождённого человека в результате аборта рассматривается в развитых странах как прогрессивное деяние, как достижение либерализма. Не допуская депопуляции истребления, защищаясь от неё всей мощью научно-технического прогресса, демократическое и либеральное европейское сообщество гибнет от депопуляции низкой рождаемости, поощряя и поддерживая её темпы.

При депопуляции "биологической", вызванной внешними по отношению к организму причинами, гибнет конкретный живой человек — это депопуляция гибели, истребления. При депопуляции низкой рождаемости из уже живущих на свете, никто из уже рождённых, не гибнет, просто нет зачатия и нет рождения — это депопуляция добровольного незачатия и нерождения, депопуляция самоистребления.

Ликвидация последствий депопуляции истребления в животном мире происходит автоматически при ограничении действия убивающих факторов — популяция быстро восстанавливает свою численность из-за постоянно высоких показателей естественной рождаемости животных, не обременённых высокими размышлениями. Ликвидация депопуляции истребления в человеческом обществе возможна лишь при условии прекращения действия убийственных факторов, с одной стороны, и при наличии естественной, "животной" рождаемости населения, с другой. Если же рождаемость населения, избавленного от умерщвляющих факторов депопуляции истребления, после свободных размышлений снижается до цифр ниже простого воспроизводства, тогда мы имеем дело с депопуляцией самоистребления и такое общество обречено на постепенное вымирание, дни такого общества сочтены.

Депопуляция, вызванная отказом населения рожать детей, стала характерна для развитого европейского общества последних полутораста лет. Депопуляция, с которой столкнулось человеческое сообщество в современной Европе, явление неординарное, случающееся при особых обстоятельствах. Эти обстоятельства заключаются в том, что люди добровольно отказываются от самовоспроизведения в условиях всеобщего благоденствия, свободы и мира. Возможно, подобное уже случилось однажды на Земле — в последние века Римской империи. Тогда, по свидетельству историков, римские граждане, коренные римляне, воспитанные в духе "хлеба и зрелищ", тоже отказывались от продолжения рода и депопуляция, в конечном счёте, стала одной из причин падения Вечного Города.

Как пишет А. И. Антонов, "в 60-е годы — на фоне модных тогда разговоров о пресловутой "перенаселенности" мира и о "чадолюбии социалистической семьи" осуществилась самая тихая из всех революций — революция репродуктивных ориентаций.

Много тогда писалось и говорилось о сексуальной революции, чуть меньше — о контрацепции и о контрацептивной революции, вызвавшей сексуальную, но о главной причине всех этих революций — о сокращении рождаемости, то есть, не только о глобальном спаде потребности в многодетной семье, но и об убывании потребности населения в нескольких (и даже в двух!) детях — молчали.

Когда же снижение рождаемости стало слишком заметным, то при его объяснении сработал стереотип помех, дескать, плохие условия жизни всему виной. Не жизненные ценности у нас плохие, то есть, не мы сами, а условия жизни таковы…

… Мы сейчас как раз на этой стадии — у нас теперь ценность одно-двухдетной семьи "высокая", "престижен" развод и "пережитком" считается пожизненный брак — потому в общественном мнении не признается кризис семьи и рождаемости.