Погибшая леди

— Видишь ли, еще два-три года, и я смогу вернуться в Калифорнию, и… заживу снова. А потом… Небось, все думают, что я осела на месте и буду здесь благородно стареть. Но я стареть не собираюсь. Знаешь, Нил, я ощущаю в себе столько жизненных сил! — ее тонкие пальцы сжали его запястье. — Я их подавляю, а они рвутся наружу. Зимой я провела три недели с Дэлзелами в Гленвуд-Спрингсе. (Этим, кстати, я тоже обязана Айви Петерсу, он присматривал тут за хозяйством, а его сестра ухаживала за мистером Форрестером.) И я сама себе удивлялась. Я могла танцевать всю ночь напролет и ничуть не уставала. Могла весь день провести в седле, а вечером пойти на званый обед. Конечно, нарядов у меня не было; я привезла с собой только старые вечерние платья, но они сшиты из такого количества шелка и бархата, что портниха миссис Дэлзел взялась их переделать. И я выглядела прекрасно. Да, да! Я всегда знаю, как выгляжу. Так вот, я выглядела вполне хорошо. И мужчины так считали. Я казалась там самой счастливой женщиной. Почти все были много моложе меня. Но они были бесцветные и умирали от скуки. После одного-двух бокалов шампанского их клонило в сон, им не о чем было говорить. А я после первого же бокала всегда выгляжу лучше, шампанское меня оживляет. Только от него моя бледность и проходит. Я специально приняла приглашение Дэлзелов: хотела проверить, осталось ли во мне что-то, что стоит сберечь. И могу тебе сказать — осталось! Ты, наверно, не поверишь, я сама с трудом верю, но это так.

Они снова подошли к мосту. В лунном свете он белел, будто чисто вымытый пол. Миссис Форрестер все время ускоряла шаг.

— Так вот чего я добиваюсь. Я хочу вырваться из этой дыры. — Она огляделась, словно вдруг очнулась на дне глубокого колодца. — Вырваться! Пока я целыми днями, месяц за месяцем, сижу тут одна, я строю всякие планы. Если бы не это…

Возвращаясь к себе в комнату за юридической конторой судьи, Нил думал о миссис Форрестер, и ему делалось страшно за нее. Если женщина начинает говорить, будто она еще молода, разве это не значит, что в ней что-то надломилось? Она сказала: «Года через два или три…» Нил поежился. Не дальше, чем вчера, старый доктор Деннисон с гордостью говорил ему, что капитан Форрестер может протянуть еще лет десять.

— Мы старательно поддерживаем его здоровье, да и сам он от природы человек железный.

На что ей надеяться? Нил все еще ощущал, как она сжимала его локоть, когда, все ускоряя и ускоряя шаг, вела за собой по тропинке.

4

Несколько недель стояла сухая и небывало жаркая погода, а в конце июля на Суит-Уотер обрушились грозы и проливные дожди. Река вышла из берегов, ручьи вздулись, и стерню на полях Айви Петерса затопило водой. Широкое озеро и два стремительных потока отрезали Форрестеров от города. Каждый день к ним на лошади добирался Бен Кизер, делал кое-что по дому и привозил почту. Однажды вечером Бен, в дождевике, с кожаной сумкой, вышел из почтового отделения и уже собрался сесть на лошадь, как к нему подошел Нил Герберт и, понизив голос, спросил, везет ли Бен Форрестерам денверскую газету.

— А как же! Я всегда дожидаюсь газет. Она любит читать их вечерами. По-моему, ей там тоскливо, — Бен вскочил в седло и уехал.

А Нил медленно пошел в гостиницу обедать. В денверской газете он обнаружил нечто весьма огорчительное. На странице светской хроники Нил увидел фотографию Фрэнка Элингера, а рядом с ним Констанс Огден. Они поженились вчера в Колорадо-Спрингсе и остановились в гостинице «Оленьи рога».

После ужина Нил облачился в прорезиненный плащ и отправился к Форрестерам. Подойдя к первому ручью, он увидел, что мост оторвало от противоположного берега, и теперь он косо лежал на желтой воде, течение билось об него, и в любой момент мост могло унести. А переправиться через ручей можно было только верхом. Нил нерешительно смотрел на залитые водой поля на другом берегу. В доме Форрестеров было темно, даже в окнах гостиной не горел свет. Снова пошел дождь. Может быть, сегодня миссис Форрестер предпочитает побыть одна? Он поедет туда завтра.

Нил вернулся в контору и попытался устроиться поудобнее, хотя это было нелегко: вокруг царил беспорядок. Из-за непрерывных дождей дал течь один из дымоходов, в комнату хлынули потоки сажи и черной воды, они залили печку и красивый брюссельский ковер. Весь день в конторе торчал печник, стараясь разобраться, что с дымоходом. Он соорудил короб из листового железа и поставил его под трубу. Но в шесть он ушел, бросив на полу инструменты и обрезки железа. В комнатах было сыро и холодно. Топить печку было нельзя. Нил надел толстый свитер, зажег большую керосиновую лампу и уселся с книгой. Когда он наконец посмотрел на часы, было уже около полуночи — он читал почти три часа. Оставалось выкурить последнюю трубку и идти спать. Но не успел Нил закурить, как услышал быстрые, торопливые шаги, они гулко раздавались в коридоре. Нил поспешил к дверям и распахнул их, опередив миссис Форрестер, которая как раз собиралась постучать. Он схватил ее за руку и чуть ли не втащил в комнату.