Погибшая страна

Путешественники бросились к узкой расщелине, отделявшей их от скалы, за которой исчез пароход. Они с трудом преодолевали придонное течение. Ниже, шагах в двухстах, покачивались застрявшие в теснине обломки. Они накренялись больше и больше. Вскоре вода, очевидно, проникла в трюмы, центр тяжести переместился, и «Экспресс» сорвался в пропасть. Исследователи бросились туда.

Вновь перед ними развернулись отлогие склоны гор, покрытых стадами голотурий и студенистой слизи. Опять люди увидели теснейшее содружество внешне непримиримых животных, драчливых раков и мягкотелых полипов.

Гибель «Экспресса» не могла остаться незамеченной.

Ибрагимов понял, что кораблекрушение сулит ему спасение.

Несомненно, все бросятся к затонувшему пароходу, и он будет спасен товарищами.

С этой мыслью водолаз стал опускаться в ущелье. Он должен был соблюдать особую осторожность, ибо малейшее повреждение и без того испорченного костюма грозило смертью. Батиметр его не действовал.

Больше всего Ибрагимов боялся попасть в объятия хищников: электроревольвер испортился, а плавниковые клинки с трудом вылезали из ножен. Да и какое это оружие против не знающих страха глубинных исполинов?

Стаи рыб порою тускло светили ему. Напоминая волков в зимнюю ночь, мелькали фосфоресцирующие глазки акул. Их метровой пасти водолаз не боялся. Разве не удирали они, исполосованные его механическими ножами? Разве не оставляли мутных кровавых волн за собою? Его пугало другое. Уже дважды натыкался он на ядовитые стрелы хвостокола. Пятигранный скат имел посредине крысиного хвоста острые крючки. Он ловко прятался в ил, и стоило жертве приблизиться, как скат впивался в нее.

Временами Ибрагимов попадал в залитые ярким светом пирозом равнины. Цилиндрические прозрачные тельца пи-розом поодиночке и колониями плавали во всех направлениях. Они смешивались с цепочкообразными бледно светящими сальпами и привлекали к себе массу хищников.

Много любопытного узнал во время этих скитаний ученый. Между прочим, он с точностью установил различие принципов в строении органов свечения у глубинных существ. Фонари преследуемых помещались на концах длинных нитей. Такое устройство светящихся органов позволяло обманывать отыскивающих добычу хищников, неверно указывая местонахождение жертвы.

Но одно из открытий Ибрагимова носило прямо-таки сенсационный характер. На вершине зубчатой горы он заметил громадные треугольные камни. Форма их привлекла внимание путешественника. С изумлением он обнаружил, что это гиганты-раковины. Он невольно вспомнил панцири тридакн. Ученый встречал их в Китае. Эти раковины так велики, что нашли там практическое применение: из них богачи делают ванны.

Ибрагимов задержался около страшной колонии. Полутораметровые треугольные створки захлопывались с такой силой, что толстые панцири ракообразных перерезались одним движением. Двадцатисантиметровые передние концы оканчивались острейшими гранями.

«Между прочим, о тридакнах рыбаки рассказывают, будто они одним нажимом перерубают якорные канаты.» — вспомнил он.

Недалеко от Ибрагимова тускло светилось дно. Неподвижные огоньки были похожи и на самосветящиеся гнилушки, и на зеленоватое сияние зрачков глубоководных спящих акул.

Взгляд путешественника упал на освещенную почву.

— Да ведь кругом лава! — воскликнул он.

Широкая котловина, окруженная голыми вершинами, была засыпана илом.

«Почему лава не кристаллизовалась? — подумал он. — Лавы могли принять стекловатый вид, лишь застывая на воздухе. Значит, землетрясение и извержение произошло недавно. Иначе острые углы давно бы утратили неровности.»

Мысль об электроходе вернула ученого к действительности, и он отправился в дальнейший путь.

Он брел ощупью по горам. Компас его не светился и не был виден, идти приходилось наугад. Ибрагимов пытался поймать рыбу-факел. Она водилась в глубинах, широкая, толстохвостая, зажигающая одуванчик над пастью. Она и электроскаты больше всего интересовали ученого, так как в электровырабатывающих организмах этих существ он видел разгадку жизни. Электроорган в его представлении являлся как раз той сказочной каплей жизни, тем возбудителем животной энергии, устройства которого до сих пор не постигла наука. Рассматривая этих животных, Ибрагимов мечтал о том времени, когда загадка будет разрешена. Тогда вопрос жизни и смерти, по его представлениям, должен был потерять для людей свою остроту.

Но теперь более реальные помыслы овладевали им. Теперь рыба-факел или электроскат нужны были ему для того, чтобы с помощью их он был в состоянии освещать себе путь.

Однажды он чуть не поймал рыбу-факел. Полусонная, она метнулась из-за камней в двух шагах от него. Он видел, как молниеносно погасила она шарообразный нарост над кривозубым ртом, как, отплыв в сторону, спокойно зажгла его вновь и тотчас же масса рыбешек взвилась вокруг нее, играя со светом, как бабочки. Световая приманка им стоила жизни, так как широкая пасть, открываясь, каждый раз обнажала длинные зубы, унизанные плохо разжеванными рыбешками.

В другой раз он набрел на задремавшего электроската.