Погибшая страна

Причудливые шапки канарской сосны, прекрасные кроны земляничного и своеобразные формы драконового деревьев, размежевываемые чилийскими кипарисами и азорскими лаврами и вересками, поражали своей красотой, разоблачали тайны гондванской природы.

Время от времени исследователи пересекали небольшие лужайки, покрытые зелеными мхами и крупными папоротниками. В далекие от нас дни возвышающиеся ныне в Индийском океане осколки суши представляли собою один материк, на глазах древних раздробленный и в еще более далеком будущем могущий вновь возродиться в новый неведомый нам континент.

Полуденное солнце жарко припекало, когда наконец изумленные виденным путешественники достигли возвышающейся на триста метров долины. Впереди, прячась в тенистой зелени лиан, лепилась к скале сооруженная ме-галетическая постройка.

Грандиозная пещера напоминала эпоху доисторического человека. Стены ее украшали древние рисунки, выцарапанные острыми камнями, тут же валявшимися, будто оставленные древним человеком.

Внутри пещеры возвышались два плетеных из ветвей ложа. На одно из них путешественники опустили спящее изваяние гондванки. Другое предназначалось для Ибрагимова. На гранитной глыбе лежала каменная плошка, наполненная остатками животного сала. Еще несколько кусков его небрежно валялось невдалеке в углу. Тут же лежали бронзовые орудия, уносившие жизнь в бронзовые века.

Экспедиция достигла цели. Теперь путешественники должны были удалиться, оставив Ибрагимова и Гонду одних.

Прощаясь с физиологом, капитан долго пожимал его руку, а под конец, не сдержавшись, улыбнулся:

— Вы и действительно, черт возьми, похожи на гондванца. Самый пристальный взгляд не сумеет заподозрить мистификацию. Можно ли при таких условиях сомневаться в успехе вашей миссии?..

Молодой ученый недовольно взглянул на товарища:

— Всем вам пора уходить. Через час Гонда проснется. Если только она откроет глаза при вас, обманув наши расчеты на неотоксин!..

Надо сказать, что за несколько дней до этого Ибрагимов перенес очень сложную операцию. Ему изменили форму черепа и нижней челюсти. Нередко и в наши дни в институтах красоты изменяют форму носов, вводя под кожу затвердевающее вещество. Примерно такой же, но гораздо более серьезной операции подвергался и молодой ученый. Несколько раз подряд ему вводили под кожу затылка и подбородка состав, теперь окончательно затвердевший и совершенно изменивший черты его лица и форму головы.

Из белокожего человека Ибрагимов превратился в настоящего гондванца, что было достигнуто постепенным введением в организм пигментирующих средств. На лице не осталось и метки, будто не было нанесено ему шрамов во время операции. Под живительными лучами радия разрезы зажили настолько гладко, что и самый опытный глаз не мог ничего заметить. Если бы человек наших дней сумел представить себе, поразительные результаты научных достижений, к практической пользе которых привыкли в тысяча девятьсот девяносто девятом году!..

Такие операции, как совершенно безболезненное удаление зубов, давно считались обычными. Большинство людей того времени даже не предполагало, что когда-то процесс «дергания зубов» был сопряжен с большими мучениями. Теперь посадка искусственного зуба занимала не более получаса на все вместе взятые процедуры, начиная от извлечения пораженной косточки и кончая вставкой на ее место отличной формы лабораторного производства. Наркоз, физиологический раствор, радиоактивная энергия широко применяемых в медицине веществ — вот что сокращало былые мучения, выветрив навсегда представление о длительной зубной боли.

Те же принципы применялись и к операции над изменением формы черепа Ибрагимова.

… Экспедиция удалилась. Гора, на которой раскинулся заповедник «Атос», изолировалась от внешнего мира глубокими пропастями. Они преграждали всякий путь желающим проникнуть в «Атос». Имелся только один скрытый выход, известный молодому ученому да лицам, которым доверено было поддерживать незаметную постоянную связь с Ибрагимовым. Со всех сторон заповедник окружали высокие горы, скрывшие обычную жизнь Абхазии. Ни один признак культуры, ни один звук не проникал в «Атос».

А вдали вырезались среди ущелий бирюзовые полотнища моря. И были они так же пустынны и безлюдны, как и все в заповеднике.

Приближалась минута пробуждения Гонды. Освеженная кровь должна была побороть яд неотоксина, навеявшего состояние летаргии.

Чтобы не сразу броситься Гонде к глаза и тем не повергнуть ее в смятение, Ибрагимов уселся возле гранитной глыбы недалеко от входа в пещеру. Кусками трута вздувал он огонь, подражая приемам диких. Руки его дрожали, трут ежеминутно выскальзывал. Много раз Ибрагимов украдкой взглядывал туда, где на ложе покоилась Гонда.

Долгий спокойный сон владел ею. Только редкие медленные движения и расплывающаяся по лицу краска отличали ее от мертвой.

Над горой в синеве кружили орлы. Лес шумел. Белыми гребешками играло море.

Время текло.