Погладить тигра

Джейн закрыла лицо руками и расхохоталась.

- О, черт возьми! - сказала она наконец и взглянула в ошеломленное лицо редактора. - Нет. Вот что случилось, Джозеф, на самом деле.

- Так все в порядке? - Джозеф был полон решимости, даже возбужден, когда Джейн окончила свое повествование. Она ни словом не упомянула о Конни, а о Монике - лишь вскользь. - Я имею в виду, вы с ним, должно быть, сблизились во время всего этого, может, даже стали друзьями...

Джейн оглянулась: как раз в эту минуту кто-то постучал в дверь. Джозеф нетерпеливо разрешил войти. В дверях сперва появилась огромная корзина цветов, а после - секретарша, которая с трудом удерживала корзину в руках. Она плюхнула ее на пол возле Джейн и сказала коротко:

- Вам.

- Гордон Стенли, могу поспорить. - Джозеф выпрямился. - Это встало ему в кругленькую сумму, не иначе. Гляди-ка, розы, тюльпаны, лилии, орхидеи - и все из оранжереи, разумеется.

Джейн нагнулась и достала записку, приколотую к ленте. На губах ее заиграла улыбка.

- Вообще-то, это от пса.

Брови Джозефа подпрыгнули, он ухмыльнулся.

- А ничего этот пес не пишет по поводу того, что ты могла бы зайти к ним еще разок и получить-таки интервью?

- Нет, не пишет. Знаешь, Джозеф, ты самый упертый человек из всех, что я когда-либо встречала.

- Ты тоже этим страдаешь. - Джозеф пожал плечами. - Джейн. Итак, не объяснишь ли мне, почему ты не желаешь брать интервью у Стенли? - Он проницательно взглянул на нее, сузив глаза. - Джейн промолчала. - Я хочу сказать: если все дело только в твоей ноге, так она ведь всего лишь растянута. Несколько дней, и...

- Дело не в этом. Мне кажется, он не хочет этого интервью.

- Но он же согласился!

- Возможно. Но мне кажется, ему не хочется. И вообще, он лучше знает Кейта, с ним ему будет комфортнее, а у меня совсем другая манера.

- Он давал интервью всю свою проклятую жизнь - в том числе и до этого случая. Слушай, ты знаешь, почему он согласился на этот раз? Потому что был немалый шанс, что он останется парализованным, никогда не сможет ходить. А он сможет, вопреки всему - он сможет. Поэтому и согласился. Чтобы другие люди, прикованные к инвалидным коляскам, получили надежду. - Джейн безмолвствовала. - Джейн?

- Он сам предложил тебе интервью, Джозеф, или это ты настоял? Ты готов самые светлые чувства использовать для собственной выгоды.

- Это железный человек, дорогая.

- Сейчас, может быть, и не такой уж железный.

- Достаточно для того, чтобы глумиться над тобой, покуда его собака тебя не уронила. Ладно, есть только один способ это выяснить. - Он взялся за телефон.

- Не... - начала Джейн, но Джозеф уже говорил со своей секретаршей, приказывая соединить его с Гордоном Стенли.

Она сплела пальцы и глубоко задумалась, спрашивая себя, отчего у нее, как проницательно заметил Джозеф, нет никакого желания заниматься интервью. Ей вспомнились события вчерашнего дня. Врач Гордона, доктор Мейсен, оказался веселым, жизнерадостным крепышом. Он прежде всего помог Гордону усесться обратно в кресло, а после аккуратно и осторожно принялся за лодыжку Джейн, предварительно дав ей обезболивающее. Моника приготовила новый кофе, и все они уселись перед камином.

Девочка, несомненно, была очень ярким ребенком. Она задала Джейн множество вопросов о ее работе - неожиданно разумных вопросов - и рассказала, что английский - ее любимый предмет в школе. Джейн вскоре стало очевидным, что Гордон Стенли очень любит Монику Элисон, хотя та и могла порой быть настоящим стихийным бедствием. Тем вечером они с псом Роландом устроили шумную борьбу на ковре, и Моника в несколько раундов уложила его на обе лопатки. А Джейн, глядя в темные глаза девочки, невольно задавалась вопросом: может она быть дочерью Гордона Стенли?

Чуть позже вернулась Конни и со свойственной ей очаровательной непосредственностью присоединилась к импровизированной вечеринке.

- Я с места не сдвинусь, - заявила она, - пока не узнаю во всех подробностях, что здесь стряслось. Это же уму непостижимо, хотя...

Говоря все это, Конни открывала бутылку шампанского, и Монике было позволено выпить полстакана, а доктор Мейсен сказал Джейн, что после обезболивающего она может выпить стакан - не больше, а потом ей лучше бы отправиться домой и лечь в постель.

Но душой компании был сам Гордон Стенли. Джейн поняла наконец, отчего Джозеф так жаждал пообщаться с ним. Оптимизм и радость, которые запечатлевали на его лице фотографии, не шли ни в какое сравнение с тем искрометным, заражающим всех весельем, которое он излучал в жизни. Так продолжалось до тех пор, пока не стало ясно, что он устал: лицо осунулось, складки у рта стали особенно резкими и глубокими.

Все заметили это. Конни и Моника словно невзначай придвинулись поближе к его креслу, а доктор Мейсен неодобрительно покачал головой.

Джейн тут же взялась за телефон и вызвала такси. Все тепло попрощались с ней и - уже не в первый раз - извинились за неприятный инцидент. Доктор Мейсен помог ей подняться и дойти до машины, а Джейн, уходя, в последний раз оглянулась на маленькую компанию, и странное чувство внезапно овладело ею.