Поглощение (СИ)

— Броднин, ты совершил грубый дисциплинарный проступок и уже должен был торчать в дисбате, — пробасил командир. — Я бы на твоем месте был вежливее. Учитывая твои заслуги и способности, мы с замполитом решили сначала разобраться в ситуации. Ты можешь объяснить, что произошло во время тревоги?

В груди сдавило. Броднин сжал кулаки, положил их на стол и исподлобья посмотрел на Кольцова. Во взгляде парня горела ярость.

— Я жду объяснений, Ярослав, — потребовал командир.

Поочередно осмотрев собравшихся, Броднин отвернулся. Пару секунд подумав, он посмотрел на Коновалова.

— Во время тревоги я действовал согласно инструкции командира батальона, — сказал он, нажимая на последние слова.

В батальоне все знали, что комбат ему покровительствует.

— Если коротко, она сводится к тому, что увидев тень или их группу, надо сразу же их уничтожить. Или доложить об их присутствии, если нечем. Так как заметил их кто-то другой, то мне оставалось только уничтожить.

— Ах ты, сука! — зарычал Кольцов.

Он схватил Броднина за шиворот и попытался свалить на пол. Замполит, заламывая Кольцову руки, начал оттаскивать его назад.

— Смирно! — раздался, будто гром, бас Коновалова.

Потасовщики мигом отпустили друг друга и разошлись в стороны.

— Товарищ капитан, выведите младшего сержанта Кольцова за дверь, — приказал командир.

Кольцов бросил на Броднина полный ненависти взгляд и вышел из кабинета. Фокин закрыл дверь. Ухмыльнувшись, Броднин вновь сделал каменное лицо.

— Сядьте, — сказал Коновалов.

Командир подошел к окну, достал сигарету из пачки и закурил. Потом взял пепельницу со шкафа и сел в кресло.

Сердце учащенно билось, но несмотря на волнение, Броднин улыбался. Вальяжно закинув руку на спинку стула, он отсутствующим взглядом смотрел в стену.

— Ты знал, что у него жена и две дочери? — Коновалов указал на дверь. — Они живут сейчас в Нижневартовске, в лагере беженцев.

Броднин поднял брови. Совсем молодой, а уже две дочери. Шустрый.

— Нет. Не знал.

Командир долго и упорно смотрел на тлеющий окурок. Наконец, раздавил его в пепельнице.

— Ради чего мы здесь, Ярослав?

Броднин посмотрел на майора с недоверием и, промолчав, вернулся к созерцанию стены.

— Мы здесь ради того, чтобы защищать людей. Мы не знаем, с чем воюем, но мы знаем за кого воюем.

Коновалов начал свою старую песню. Броднин слышал ее уже сотни раз, но не обращал внимания. Сейчас же она его взбесила. Кулаки задрожали, и он вскочил со стула. Стул отлетел и опрокинулся на спинку.

— Да мне насрать на людей, — процедил Броднин, яростно глядя на командира. — Тени забрали мою память. Я не помню своих родителей, друзей. Может, у меня тоже были жена и дети. Я не знаю! У меня отняли все… Кроме жажды мести. И пока она горит, я буду мстить. Если для этого надо выкурить тварей из норы, я это сделаю. И буду делать снова и снова, если понадобится.

Фокин и Коновалов, обескураженные гневом Броднина, долго смотрели на него молча.

— Ярослав, но ведь нельзя же из-за своей травмы рушить чужие жизни, — сказал замполит.

Броднин посмотрел на него с искаженным от злобы лицом.

— Лес рубят, щепки летят.

Командир роты резко поднялся из-за стола и, вытащив пистолет, направил на Броднина.

— Я не позволю тебе расходовать моих людей! — рубанул он на весь кабинет.

Ярослав фыркнул и, медленно обойдя стол, уперся лбом в дуло.

— И что? Застрелишь лучшего следопыта в армии? Дерзай.

Коновалов перевел предохранитель в положение стрельбы.

— Слава, не надо, оставь его. Не стоит он, — сказал замполит, положив ротному ладонь на плечо.

Броднин увидел, как в глазах Коновалова желание его застрелить медленно угасает. Командир опустил пистолет и отвернулся к окну. Броднин облегченно выдохнул. Сердце билось в груди, как попрыгунчик в банке.

— Вы правы, товарищ капитан. Я стою гораздо дороже, — сказал Броднин. — Разрешите идти, товарищ майор?

Коновалов кивнул. Улыбнувшись Фокину, Броднин развернулся к выходу.

— Это не сойдет тебе с рук. Я не оставлю. И комбат не поможет, и чутье твое мнимое, — сказал командир, когда Броднин открыл дверь.

Ярослав на секунду остановился.

— Безусловно.

Бурля от гнева, Броднин вышел на крыльцо. В глаза ударило солнце, находящееся почти в зените. Ветер жестким порывом взрыхлил волосы. Зажмурившись, Ярослав глубоко вдохнул. Злость на мгновение утихла, но тут же поднялась обратно.

Рядом стоял Кирилюк. Разомкнув глаза, Броднин повернул к нему голову.

— Дай сигарету, — сказал он, хотя, вообще-то, не курил.

Достав из кармана пачку, Кирилюк молча протянул ее Броднину. Ярослав взял сигарету, подкурил и с наслаждением затянулся. Кирилюк также молча забрал пачку и ушел. С презрением проводив сослуживца, Броднин затянулся еще раз и выкинул только что начатую сигарету.

— Дерьмо.

Чувствуя, что не может успокоиться, он решил пойти в спортзал, выпустить пар.

Глава 2