Поглощенное время (СИ)

Но, подумав, свернул не на рынок, а в лечебницу. Спустившись знакомыми ступенями, он вышел прямо на юношу, худого, быстроглазого. Тот, убрав под косынку почти все свои длинные кудри, восседал у вороха совсем обветшавшего белья, рвал его на бинты, широкие и узкие, сворачивал свои тряпки в плотные трубочки наподобие свитков. Мальчик, посвистывая, катал на колене очередную скатку.

- Здравствуйте, - поклонился Шванк, - Могу ли я... поговорить...

Он вспомнил, что так и не узнал имени врача.

-... с врачом... по прозвищу Тарантул? Его зовут или Ллир, или Максен, или Скопас... Он высокий, толстый, с волосатыми руками...

- Это Вивиан так его назвала, да? - хихикнул ученик лекаря; Шванк растерянно кивнул, - Вот ведь язык - что половая тряпка!

Прохихикавшись - а вместе с ним хихикнул и Гебхардт Шванк, - юноша собрал бинты в охапку и крикнул в залу у входа, залитую светом так, что люди в ней были только слышимы, но не видны:

- Девочки! Надо бы прогладить! или отпарить!

- Тащи сюда! - отозвалась молодая девушка.

- И быстро! Это - для больного! - скомандовал юноша.

Юноша встал, отряхнул коленки от нитяной трухи и чуть поклонился посетителю:

- Тот, кто Вам нужен - Скопас. Он ушел по делам, но вернется скоро. Если хотите, можете тут подождать, посидеть.

Шванк тупо осмотрелся - сидеть-то было как раз и не на чем. Мальчик пристраивался на очень узком выступе стены, но он тоненький...

Юноша убежал в свет; в светлом зале засмеялись две или три девушки, по-змеиному зашипел пар, кто-то куда-то засеменил, упало на пол что-то твердое и тяжелое, деревянное...

А Шванк постоял-постоял, покачал головою да и направился вправо по L-образному коридору. Этот серый коридор интересовал его и в прошлый раз, как бы заманивал: вступи и пройди до конца! Никаких ответвлений он не давал. А по бокам были только двери, пошире и поуже, плотно закрытые и без табличек. Где-то в стенах таинственно шумела вода, что-то капало. Постепенно стало темней, но затем прибавилось свету, и вместо дверей были уже широкие арки, а за ними - то ли палаты для больных, то ли светлые помещения для всяких осмотров.

И вот - неожиданно - прямо у ног оказалось тонкое прямое бревно, очищенное от коры когда-то давным-давно - на всю ширину коридора. Сучки кто-то оставил довольно длинными и срезал наискось, так что получилось подобие засеки. Света за бревном опять было мало, и слева Шванк увидал лишь узкую прорезь в стене, наподобие бойницы - едва пролезть тощему человеку. Вот тут-то и пахнуло на него еще слабым, но внятным запахом только что тронувшейся на жаре падали - и это в прохладном-то коридоре, в подвале!

Нарушитель границ всмотрелся внимательнее. Рядом с бойницей была еще и дверь, законопаченная белыми тряпками и закрытая на засов. Шванк прислушался - кто-то мерно постанывал в этом странном помещении, похожем на тюрьму, а запах падали тёк именно оттуда.

- Эй, Пикси! - осторожно крикнул шут, - Это я, Шванк! Ты тут?

Заключенный застонал громче.

- Пикси! Пикси! - Шванк по-настоящему пронзительно взвизгнул.

- Да! - услышал Шванк, - Не волнуйся, я ее держу! Она тут, со мной!

- Отпусти, Пикси! Выпусти ее!

- Не могу! Нельзя!

И в том самый момент, когда Гебхардт Шванк решился переступить сучковатое бревно, быстрые шаги зашлепали по коридору, приближаясь; когда он занес ногу, некто схватил его за шиворот очень старой белой рубашки, встряхнул (тут и треснул ворот) и ткнул костлявым коленом под зад.

- Ах ты, угробище! - ругался тот самый юноша, - Только оставь тебя! Не видишь - сюда нельзя?!

- Вижу, - покорно ответил Шванк.

- Так и чего лезешь? Спросил бы у меня!

- Не бейте меня, господин подмастерье! - залопотал наш мастер представлений, смешно замахал пухлыми ручками, - Не бейте бедного комедианта, прошу Вас!

И мальчик выпустил его несчастную рубашку, усмехнулся. А потом развернул Шванка к себе, взял за грудки и встряхнул еще раз, для большей внушительности:

- Я не подмастерье. Я еще ученик.

Выпустив ненадежную ткань, он что-то решил и распорядился очень веско:

- Вам нужен Скопас, верно? - так я отведу Вас к нему. Идем!

И погнал пристыженного Шванка перед собою.

Когда кончились светлые залы, юноша раскрыл дверь, окованную железом, подтолкнул туда спутника и вышел сам.

Оказывается, лечебница устроена не так просто, а изнутри она куда больше, чем кажется снаружи. Не только ее фасад занимает целый квартал - она построена как буква F и оставляет открытой только одну сторону квартала, совсем как театральная сцена. Эта открытая сторона, где не растет ни единого дерева, выходит прямо на базарную площадь, и застроена она купеческими складами. В двери одного из них и постучался юноша, ударив молотком по бронзовой пластине. Тут же раскрылось окошечко, показалась красная морда охранника.

- Скопаса позови!

- Он вышел. Сейчас приведет, жди.

Кого должен был привести Скопас, так и не было выяснено. Мордатый охранник тут же захлопнул свое окошко.