Поглощенные обманом (ЛП)

— Прекрасно.

— Прекрасно, что?

— Я не причиню им вреда.

— Даешь ли ты мне слово?

— Даю. Я также даю вам слово, что ты заплатишь за это маленькое шоу.

Я встаю и перекидываю волосы через плечо, затем кладу руку на его стол и наклоняюсь вперед, так что мое лицо находится всего в нескольких дюймах от его, и он может видеть мое декольте.

— Я согласна.

Его глаза горят, становясь дикими, и я делаю шаг назад, прежде чем он потянет меня на стол и трахнет прямо здесь и сейчас.

Но я не ухожу сразу.

— О, и еще. Я отпускаю Уинтер.

— Нет.

— Почему нет? Она ничего не сделала.

— Она твой двойник. Я не могу позволить ей разгуливать без присмотра. Если я это сделаю, другие будут использовать ее в своих интересах.

— Например?

— Лука.

Я сглатываю от резкости в его тоне.

— Тогда ладно. Я имею в виду, прекрасно. Но мы не можем держать ее взаперти. Она невиновна.

— Ей придется остаться.

— До каких пор?

— Пока я не решу, куда ее отправить.

— Ты никуда ее не отправишь. Она человек, а не какой-то скот.

— Я отправлю ее, если сочту это необходимым.

Я расширяю свою позицию, пристально глядя на него. Я люблю этого человека, правда люблю, но иногда он такой апатичный, что это сводит меня с ума. Ну, большую часть времени он апатичен. Моменты, когда он не такой, редки и далеки друг от друга.

Почему я не могу любить кого-то нормального?

А, точно. Потому что я и сама далеко не нормальная.

— Я проведу с ней время. — Я поворачиваюсь и ухожу, прежде чем он успевает что-то сказать.

Я иду на кухню, разогреваю суп и запеканку с ветчиной, которую Огла приготовила на ужин, кладу их и яблоко на поднос и выхожу на улицу.

Федор и еще один охранник приветствуют меня у входа в гостевой дом, но не осмеливаются остановить. Они все смотрят на меня по-другому с тех пор, как Адриана отпустил Сергей. Даже Коля, который, казалось, ненавидел меня до того, как они покинули Россию, поблагодарил меня, как только они вернулись.

Как будто я заслужила их уважение или что-то в этом роде.

Ян всегда был на моей стороне, но все остальные были слепо преданы Адриану. Я думаю, они должны понимать, насколько глупым было его решение и что они действительно могли потерять его.

Я действительно могла его потерять.

От этой мысли мне снова хочется плакать, но я делаю глубокий вдох, отказываясь идти по этому пути.

Я нахожу Уинтер в ее комнате, она сидит на кровати, прижав колени к груди. Увидев меня, она поднимает голову, и в ее голубых глазах светится надежда.

— Теперь я могу идти?

Я сажусь на стул рядом с кроватью и ставлю поднос на тумбочку.

— Боюсь, что нет.

— Но ты обещала.

— И я сдержу это обещание, но не сейчас, Уинтер. Твое сходство со мной подвергает тебя непосредственной опасности. Есть люди, которые хотят причинить мне боль и без колебаний сделают это через тебя.

Она крепче обнимает колени, костяшки ее пальцев побелели.

— Я… я не могу проводить здесь все свои дни взаперти. Я чувствую, что схожу с ума.

— Ты можешь остаться со мной и Джереми. На самом деле мы не такие уж веселые, но все же лучше, чем ничего.

Она наклоняет голову набок, глядя на меня с нескрываемым интересом.

— Зачем ты делаешь все это?

— Это?

— Помогаешь мне

— Потому что я знаю, каково это — быть одной, и как твоя голова может мучить себя и тебя.

— Спасибо, — шепчет она. — Ты не должна заботиться о ком-то вроде меня.

— Что это за чушь? Каждый заслуживает того, чтобы о нем заботились. — Я открываю еду. — Давай, ешь.

Она нерешительно протягивает руку, затем хватает миску с супом, не утруждая себя ложкой, и пьет прямо из нее, выпивая за несколько секунд. Но она не торопится с запеканкой с ветчиной, ест медленно.

— Можно спросить? — спрашивает она между укусами.

— Конечно.

— Ты все еще хочешь сбежать от своего мужа?

— Нет, — говорю я, и это правда.

— Почему нет?

— Я никогда не хотела оставлять его в первую очередь. Я была просто… в моменте, когда я была потеряна, и я думала, что оставить его было правильным выбором. Потребовалось много времени, чтобы осознать, что это неправда, и, наконец, увидеть, где лежат мои настоящие приоритеты.

— Это мило. — Она слегка улыбается. — Хотела бы я знать, каковы мои приоритеты, кроме следующего приема пищи.

— Ты придешь к этому. Я помогу тебе.

— Ты… поможешь?

— Определенно. Каждый заслуживает второго шанса. — Я беру яблоко и начинаю его резать. — Расскажи мне о себе побольше.

Мы проводим большую часть ночи за разговорами. Уинтер рассказывает мне о своем воспитании, о том, какой тяжелой была жизнь, и о том, что до встречи со мной она постоянно думала о самоубийстве, но у нее не хватало смелости пройти через это.

Мое сердце разрывается из-за нее и всего того дерьма, через которое она прошла, несмотря на свой юный возраст. В конце концов, я начинаю говорить о балете и обо всем, что с ним связано.

Уинтер обнимает меня, когда я добираюсь до части о моей сломанной голени. Хотя я думала, что закончила эту часть своей жизни, слезы наворачиваются на глаза при этом напоминании, и мне приходится глубоко дышать, чтобы не заплакать.