Погоду делают маги

Официантка кивнула и помчалась в сторону кухни, постоянно оглядываясь назад. Видимо из желания не пропустить еще что-нибудь интересное заказ мы получили в рекордные сроки — почти сразу. Причем девушка составила на стол тарелочку с пирожным, чашечку с чаем и осталась стоять рядом, пожирая глазами разумную синичку и не забывая выуживать информацию.

— Погодница, а вторая профессия какая?

— Артефактор.

— Ух ты, здорово! Значит можно к тебе обращаться. А у тебя какие цены?

— Не дороже чем у других, — приветливо улыбнулась потенциальной клиентке и добавила: — Тебе скидка как первой знакомой девушке.

— Вот здорово! — искренне обрадовалась Марьяна. — Я теперь только к тебе и даже не из-за скидки. Если ты такое чудо из погоды сотворила, то артефакты должны быть просто волшебными.

— Даже не сомневайся, — авторитетно пискнула Муся. — У Апрельки определенно талант! Амулеты от прыщей идут на ура. Ой, глядите, весь город сбежался. Тоже идут и идут, будто здесь акции с бесплатными бонусами проводят.

С каждой минутой народу вокруг мэрии действительно прибавлялось. То ли сарафанное радио сработало, то ли тучи издалека видно, то ли еще как, но площадь постепенно заполнялась зеваками. Теперь не только дети, но и взрослые подходили к границе разделяющей лето от зимы, чтобы попробовать снег на ощупь и даже вкус. Надеюсь, лекарь в городе хороший и быстро избавит любопытных от простуды. Выручка ему сегодня обеспечена, может хоть он воспылает ко мне добрыми чувствами. Аартис, глупец, страдал, что не болеет никто. Устроил бы снегопад и вуаля. Лечи, не хочу! Я покачала головой и усмехнулась — обычно такие мысли выдает моя пернатая половинка, но пока не додумалась почему-то. Наверное, потому что о холоде и его последствиях птичка знает только из фильмов, а они не дают полного представления. А я вот зиму помню. Людей нет, а погоду да. Ну, надеюсь, до простуды никто замерзнуть не умудрится.

— Вот ты устроила праздник! Прибытие в Момыш новой погодницы запомнят надолго даже отметку в направлении ставить не обязательно. На ярмарку, наверное, столько не сбегается, — хихикнула Муся и отвлеклась на птичий щебет, доносящийся с ближайшего дерева. — О, местная пернатость. Слетаю, познакомлюсь.

— Ой, — проводила взглядом упорхнувшую синичку Марьяна. — А она вернется?

— Куда она денется? — усмехнулась я. — Вернется и не одна. Это мы уже проходили.

Как в воду глядела. Минут через пять подруга запрыгнула на стол и бодренько отчиталась:

— Нормальные ребята, — затем виновато покосилась и без лишних объяснений спросила: — Угостишь?

— Ну, начинается… не напасешься на вас, — из вредности возмутилась и с тяжелым вздохом полезла в наколенный карман, где хранился корм. Достала горсть золотистой отборной пшеницы и сыпанула на стол со словами: — Прошу! Оплачено личным человеком драгоценной леди Муси.

— Не утрируй, — чирикнула подруга и довольно приосанилась. — Тебе и самой нравится их подкармливать.

Скромностью местные птички не страдали. Стоило зернам с приятным стуком рассыпаться по столешнице, как ее тут же облепили воробьи и синички. Марьяна неверяще ахнула и опустилась на свободный стул, поглядывая то на мэрию, то на птичий пир и по-прежнему прижимая поднос к груди. Девушку буквально разрывало — там снег, здесь птичий рай.

Я посмотрела на толпу иждивенцев и усмехнулась. Словно и не уезжала из столицы, сижу в любимой кондитерской у академии и наблюдаю за прохожими. На миг показалась, что сейчас прибежит Беата или Дик, а может и сам Майоран Беледер промчится на своем жеребце.

Мои мечты прервал возмущенный вопль, и я удивленно уставилась на творящийся беспредел и нестандартное поведение подруги. Дело в том, что Муся никогда не дралась! Никогда! Ей просто ни к чему бороться за каждую крошку она всегда сыта в отличие от бездомных птиц. А сейчас я лицезрела как воспитанная умница-баронесса не в шутку, а очень даже серьезно клюнула несколько раз прижавшуюся к ее боку синицу.

— Отвали от меня! — при этом разорилась гневной тирадой подружка. — Отвали, говорю!

— Муся, в чем дело? Она тебя обижает? — заволновалась я, готовясь смахнуть чужую нахалку со стола. Которая продолжала липнуть к Мусе и главное успевала клевать наше зерно! Вообще никакого понятия о приличиях.

— А чё! — словно жалуясь, пискнула моя роднуля и, снова больно клюнув наглую синицу в голову, рявкнула: — Отвали, говорю! Не буду я с тобой гнездо вить! И детей заводить не собираюсь. Пошел ты со своими яйцами! Отвали, говорю!

Сообразив, что синица оказалась синицем и клеится к моей подруге в качестве будущего супруга я прыснула и расхохоталась. Марьяна тоже захихикала, указывая пальчиком на пернатого ухажера, и обрадовано воскликнула:

— Так это мальчик! Мусенька, хорошенький же! Зачем ты с ним так жестока?

— А если он по-другому не понимает? Влюбился, понимаешь с первого взгляда, будто других синичек нет. Конечно, губа не дура. Только этого мне не хватало. Червячков, говорит, буду приносить, семью обеспечивать. Чер-вяч-ков! Мне! Отвали, говорю, неграмотный деревенский увалень! Не пара мы с тобой не пара.