Погоду делают маги

Старик предвкушающе приподнял брови готовясь согласиться на создание странной организации. Что бы оно ни значило. Даже слово "бойцы" не смутило. Я так представила неуправляемый спецназ… воробьиный и возразила:

— Но, Муся, голуби возвращаются в свою голубятню. По такому же принципу она работает? А как твои воробьишки поймут? Они же неразумные.

— Это для вас они не разумные, — пискнула подруга и обратилась к агроному: — Дедуль, у тебя бумага с ручкой есть?

— Конечно, а как же! Я же тут за все отвечаю, протоколирую. Вот в сумке и блокнот, и журнал записей, — азартно оживился Тамир тари, похлопав по боку, и с готовностью достал вышеназванный блокнот. По-моему, даже руки потер в ожидании развлечения. Авантюрный у меня шеф.

— Ага, молодец. Вырви листочек. Половинку от него оторви и еще половинку, чтобы места хватило только пару строк черкануть, — принялась командовать синичка. — Большое послание физически не потянут просто. Вот, хорошо, а теперь сверни в длинную плоскую трубочку. Короче, я сейчас своим объясню, что когда такую бумажку дают в клюв ее надо брать и лететь ко мне или Апрельке. Вот и вся наука!

Синичка спорхнула на землю и, созвав пернатых друзей, принялась за инструктаж. Причем, судя по довольному гвалту, очень расширенный и многообещающий — не просто "отнесите записку", а — "родина вас не забудет". Накормит от пуза. А судя по энтузиазму, этот гвалт не являлся протестом и отказом от работы — типа мы гордые и свободные птицы высокого полета, побегушки не для нас, а напоминал очередь в помощники агроному и борьбу за звание почетных почтальонов Момыша. Тоже одни авантюристы собрались.

Я усмехнулась, достала горсть зерна и, направив Мустанга поближе к Тодору, потянулась к старику.

— Тамир тари, давайте карман. Будете изредка подкармливать своих воробьишек. Стимулировать, так сказать.

— Да я им у реки червячков накопаю, — радостно пообещал добрый старик, однако охотно подставляя карман камзола.

Уже заметила, что Момышцы в принципе к птицам хорошо относятся. Марьяна вообще пищала от радости просто за возможность кормить и чтобы они при этом не разлетались.

По тому, как десяток воробьев и синиц облепили гриву жеребца агронома, мы поняли, что собрание закончилось. Конь с непривычки недовольно дернул ушами, видимо щекотка немного раздражала, но сильно возмущаться не стал. Покосился только на собрата, который игриво клацнул зубами попытавшись схватить пролетевшего перед мордой воробья. Молодой он у нас, игривый.

— Давайте, опробуем! — вернувшись на законное место, скомандовала Муся. — В общем, познакомься, дедуль, это Пуц, Чирика, Чик и… короче, запомни только синица — Пуц.

Я хихикнула и решила подколоть.

— Ты оставляешь здесь своего…

— Конечно! — не дала договорить подруга. — Он ответственный! Понял лучше всех и пусть своим примером покажет, как надо работать. Давай, Тамир, типа пиши записку и отправляй.

Господин Тарельсон сунул Пуцу сложенную трубочкой бумажку. Синиц схватил письмецо и, перелетев на мое плечо, ласково ткнулся клювом сначала в Мусю, а потом мне в щеку. Все-таки основной получатель я, потому что имею руки для разворачивания, но и пофлиртовать успел. Или поцеловать? Вот мужики!

— Получилось! — восторженно ахнул старик.

— А то! — горделиво приосанилась Муся. — Говорю же — понятливые.

Я забрала записку, развернула, сделав вид, что читаю и пишу ответ, затем свернула и вернула Пуцу. Неси, мол, обратно. Умничка женишок вспорхнул и через секунду ткнулся в щеку агронома.

— Здорово! — обрадовалась я. — Слушайте, нужно и мальчишкам рассказать и строителям. Это же удобно! Муся, научи всех, чтобы записки мне носили.

— К ним других птиц надо приставлять. Потому что эти, — подруга указала клювиком на сидящих на гриве воробьев, — будут только агроному передавать. Персональный пользователь, так сказать. Со временем научу их имена запоминать, но не сразу.

— А эти уже мои-и, да-а? Мои! — потирая руки как чахнущий над златом Кощей, произнес шеф и достал из кармана немного зерен. — Угощайтесь, мои хорошие. Пуц, ты вообще умничка. Будешь на плече сидеть?

— Будет, он мне завидует, — растягивая слова, выбражулисто ответила пернатая царица. — Все повадки перенимает, выслуживается… гад.

Я хихикнула и намекнула шефу о некоторых неприятных нюансах связанных с пернатой мелкотней:

— Вообще-то рано радуетесь. Муся девушка разумная, поэтому культурная, а ваши подопечные такими тактичными не будут. Ну, вы понимаете? И я со всей ответственностью заявляю — не к деньгам это не к деньгам. Наоборот, к расходам на чистку одежды и коня. Поэтому знаете что? Сделаю вам очищающий амулет, но завтра.

— Спасибо за заботу, Апрелия, не волнуйся я в курсе, — рассмеялся начальник, поочередно наглаживая диких птиц в одно мгновение ставших ручными, и распорядился: — Можешь ехать по своим делам. Тебе еще дом обставлять, обживаться. Поезжай.

— Правда? А может сначала дождик включить? — ехидно напомнила шефу о поливе и рассмеялась.

Господин Тарельсон в притворном смущении схватился за голову — получил игрушку и забыл о делах называется.