Погоня

— Это в каком же, позволительно сказать, смысле? — залебезил хозяин. — Как есть ничего. Мы власти послушны…

— Че-его?!

— То есть я говорю послушны, — испугался хозяин, суетливый тщедушный человечек с воспаленными глазами.

Повозка, тяжело западая колесами на неровностях, скатилась по сходням на берег, и странные таможенники не тронули ни одного мешка, чтобы перевесить зерно.

— Тебе куда, малый? — малую долю часа спустя оторопело спросил возчик, таким вот образом выразив свою удивление, когда обнаружил мальчишку среди мешков. Телега тяжко постукивала по булыжникам мостовой. «За что мы вас, пигаликов, не уважаем, — говорил бегающий взгляд воспаленных глаз на багровой роже, — так за это вот обольщение — неуловимость». А вслух он сказал с известной осторожностью и даже долей подобострастия: — Мы стоим на Поварской. На извозчичьем двору. До Поварской я тебя довезу. Лады?

— Лады, — покладисто согласилась Золотинка.

Возчик пожал плечами, хотя это было уже излишним после достигнутого соглашения и хлестнул концами вожжей лошадь; он шагал рядом с повозкой, а Золотинка ехала на мешках.

Занимаясь котомкой, она снова достала укутанный в тряпку хотенчик и не утерпела испытать. Сверток, выворачиваясь из рук, показывал на восток, направо по ходу движения, во всяком случае. Сидя в закрытой повозке на кривых улицах пасмурного города не просто было отличить восток от запада, но никакого сомнения не оставалось, что хотенчик тыкался в правый бок кибитки.

Понятно, что Золотинка не стала бы придавать этому обстоятельству решительно никакого значения — не собиралась же она разыскивать без промедления Притворно-Лживую соперницу! — когда бы малую долю часа спустя сверток с желанием Юлия не выскользнул по недосмотру из развязанной торбы — Золотинка ахнула. Она поймала беглеца на самом задку повозки, и чудом только не произошло непоправимое: вздыбленная рогулькой тряпка не выскочила на улицу пред восхищенные взоры зевак.

Сжимая в горсти сверток, она подрагивала и подскакивала на мешке, сотрясаясь вместе с телегой на дорожных колдобинах, и теперь только, не сразу, сообразила, что хотенчик бросился назад. Не вправо, а назад, как если бы телега успела уже где-то повернуть.

Но этого как раз не было, Золотинка не помнила поворотов. Однако, если не поворачивала телега, выходит, что великая государыня Зимка-Золотинка носилась сейчас вкруг повозки, вроде нетерпеливо жеребенка, заходя то с одного боку, то с другого.

Каким бы диким ни казалось это несуразное предположение, Золотинка не удержалась от того, чтобы высунуться за рваный, в лохмотьях полог. На расшатанной, кривобокой улочке действительно происходили события: задравши малышу рубаху, озабоченная мамаша, уткнула несчастного головою себе в подол, чем лишила всякой возможности защищаться, и лупила веником. Малыш ревел. А праздный народ: две соседки, коробейник, не спускавший с макушки поднос с товаром, и мальчишка в отрепьях — сосредоточенно наблюдали за наказанием, так словно бы ожидали немедленного разрешения некоего животрепещущего вопроса.

Более важных событий на грязной и бедной улочки не примечалось. Вряд ли все эти люди были настолько уж заняты малышом, чтобы не заметили появления великой государыни, если бы та и в самом деле вздумала кружить у повозки.

Так и не разрешив недоумений, а только лишь их усугубив, Золотинка закинула на спину котомку и, зажавши сверток с несуразным помыслом Юлия, спрыгнула на разъезженную улицу, где плавала в лужах гнилая солома и свежий конский навоз.

Голос благоразумия подсказывал ей, что в волшебных делах нельзя оставлять без разгадки даже безотносительные, ни на что не годные и ни к чему, казалось бы, не ведущие пустяки. Притворно зевая, Золотинка прошлась по улице и в первой попавшейся подворотне, где можно было с соблюдением всевозможных предосторожностей испытать хотенчик, остановилась, закрыв собой сверток от улицы.

Хотенчик Юлия был, может статься, не совсем здоров. Теперь он показывал в противоположную сторону. То есть туда именно, где скрылась, увязая в грязи, оставленная Золотинкой телега.

А не меня ли саму имеет в виду хотенчик? — мелькнула шальная мысль, но не успела Золотинка встрепенуться, как сообразила, что даже и при таком, в высшей степени благоприятном и лестном заключении, невозможно объяснить, почему хотенчик указывает на уходящую телегу. Какую бы дьявольскую проницательность ни выказывал хотенчик, угадывая под личиной пигалика прекрасную, достойную любви душу, все ж таки — как ни крути! — Золотинка здесь, а не там на телеге. Если хотенчик имеет в виду того, кто сидит на телеге, то опоздал. Там никто не сидит, даже возчик — он идет рядом.

Лучшие качества Золотинки: школярское прилежание, исследовательский задор и достоинство не последней в Словании волшебницы — заставляли ее искать ответа, чем дальше, тем больше погружая в пучину неразрешимых противоречий. В течение двух или трех часов, не присаживаясь, кружила она по городу, всякий раз, едва предоставлялась малейшая возможность, доставая хотенчик, — и ничего.