Погоня

Песня внезапно заканчивается, и меня охватывает паника, когда блюзовый вокалист объявляет, что они берут десятиминутный перерыв. Саммер переплетает свои пальцы с моими, и мы уходим с танцпола.

– Только не ругайся, – говорит она, – но… Мне очень нужно по-маленькому.

– Нет, – хватаю я ее за руку, – ты не можешь оставить меня наедине с этими людьми.

– Ты говоришь «люди», как будто это зараза, – хихикает она.

– Люди и есть зараза, – ворчу я.

– Пять минут без меня ты вполне способен продержаться. – Она целует меня в щеку, а затем проводит по ней указательным пальцем, наверняка чтобы стереть след помады. – Я быстро. Обещаю.

Беспомощно смотрю ей вслед. В баре заказываю «Сэм Адамс», и девушка-бармен в белой рубашке и черном галстуке очень ловко подает мне бутылку.

– Спасибо, – говорю я.

Едва успеваю сделать глоток, как появляется Камаль. Странно еще, что за нами с Саммер на танцпол не увязался.

– Какое платье на твоей подружке, Колин, – покачивает он в руке стакан с бурбоном. Это не первая его порция на сегодня. С момента моего появления он выпил уже как минимум три, и один бог знает, где он успел надраться еще раньше.

Я делаю неопределенный жест, нечто среднее между пожатием плеч и взмахом руки, потому что принимать комплимент, адресованный Саммер, кажется странным.

– Кто ты такой?

Вопрос застал меня врасплох. Я хмурюсь и пытаюсь прочесть что-то в выражении его лица.

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду… – Он допивает свой бокал и с грохотом ставит его на стойку. Рявкает девушке-бармену: – Еще один.

– Сию минуту, сэр, – вздрагивает она от его резкого тона.

– Я хочу сказать, Колин, – продолжает он, не обращая на нее внимания, – что считал тебя одним из нас. – Он указывает на трех других соискателей: двух парней и девушку. Все примерно моего возраста. – Нил, Ахмед, Робин. Я. Ты. Изгои, которые нашли утешение в видеоиграх из-за таких людей, как твоя подружка.

Мои плечи напрягаются.

– Всю свою жизнь мне приходилось сталкиваться с такими людьми. Красивыми людьми. – Он берет новую порцию напитка и делает несколько больших глотков. – Спортсмены, чирлидерши и всеобщие козлы-любимчики, которые считают, что им позволено, мать их, все. Они безнаказанно издеваются. Получают все на блюдечке с голубой каемочкой. Идут по жизни, уверенные, что все должны уступать им дорогу.

Я ставлю нетронутое пиво на стойку и сдержанно замечаю:

– Ко мне это не относится. Моя мама преподает английский иностранцам, а папа – начальник смены на электростанции. Они трудятся в поте лица, как и я. В школе я каждую свободную минуту занимался эскизами, живописью и видеоиграми. И играл в хоккей, – признаюсь я, хотя знаю, что последнее вряд ли ему по вкусу, – потому что мне это нравится и хорошо получается. Так же, как хорошо получается создавать видеоигры, – заканчиваю я, пожимая плечами.

– А ты действительно высокомерен, парень, – с холодным блеском в глазах говорит Камаль.

Именно в этот неудачный момент в банкетный зал возвращается Саммер. Все вокруг, мужчины и женщины, не сводят с нее глаз, пока она пересекает помещение с сияющим полом. Она сногсшибательно выглядит, от нее нельзя оторваться. Каждый хочет приобщиться к ее красоте, хотя бы простым восхищением во взгляде.

Так действует ее аура.

Ее чертова аура.

Камаль опрокидывает в себя остатки напитка, не отрывая полного презрения взгляда от Саммер.

– Посмотри на нее, – бормочет он. – Думаешь, она стала бы с тобой встречаться, не будь ты спортсменом? Подобные ей стервы хотят лишь одного, Колин. – Он холодно смеется. – Держу пари, если я щелкну пальцами и поманю ее, она вскочит на мой член быстрее, чем ты произнесешь «охотница за богатыми мужиками». Зачем ей тратить время на какого-то бедного студента-спортсмена, когда она может заполучить миллиардера, верно?

– Ты ее не знаешь, – поджимаю я губы.

Он хихикает.

Саммер уже почти подошла. Свет огромной хрустальной люстры, подвешенной над нашими головами, играет в ее светлых волосах. Бриллиантовая заколка при каждом шаге отбрасывает блики, как стробоскоп.

– Поверь мне, я ее знаю. Боже, боже, как хорошо я ее знаю. Я постоянно встречаюсь с такими женщинами, как она. Им насрать на нас, Колин. Они уходят, как только появится более перспективный ухажер.

Я мог бы поспорить, но какой в этом смысл? Он уже составил мнение обо мне и Саммер, о том, что собой представляют спортсмены, ботаники, красотки.

Саммер подходит к нам и, должно быть, прочла что-то по выражению моего лица, потому что берет меня за руку и успокаивающе сжимает.

– Все в порядке?

– А почему должно быть не в порядке? – хохочет Камаль и стучит по стойке, чтобы подозвать бармена. Ударяет кулаком снова, и снова, и снова, как капризный ребенок, пытающийся привлечь внимание мамы. – Бурбон, – рявкает он на измученную женщину и поворачивается к нам. – Так какая у тебя специализация? – спрашивает у Саммер.

Она моргает от внезапной смены темы.

– Мода…

– Ну конечно, мода, – полным презрения тоном перебивает он, не позволив ей договорить.