Погоня через миры

За резко обрывающейся гранью снежной равнины, с которой меня сбросили, не существовало силы тяжести.

Я парила в серой мгле, в которой ничего не было, и меня, видимо, сразу же отнесло далеко от края, на котором я только что стояла, потому что никакой стены рядом не существовало.

Не было вообще ничего.

Некоторое время я пребывала в этом состоянии без ощущения верха и низа. Это было еще почище, чем то, что испытал бы астронавт, вышедший в космос и вдруг потерявший родной корабль. Ему, по крайней мере, светили бы звезды, в качестве последнего привета от знакомого мира.

А здесь не было не только звезд. Здесь даже свет и тьма еще казались неразделенными между собой.

Постепенно, однако, вокруг заклубился туман, похожий на тот, который пытался скрыть от нас вершину горы.

Небытие становилось все более неоднородным. Но пейзаж, который открылся передо мной, когда туман постепенно рассеялся, не являлся собственно пейзажем.

Я созерцала владения сферы Бина, место, где из бесформенного материала, предназначенного Создателем для нижних сфер, зарождаются единицы мироздания.

Я по-прежнему парила в пространстве без верха и низа, но теперь я видела, что мимо меня проплывают некие конструкции.

Это были предметы, которые только начали обретать форму, но еще окончательно не решили, чем именно они собираются быть.

Здесь были намеки на дома и деревья и как бы недоделанные предметы мебели. Все это выглядело, как сырье некой мастерской, где начато производство сразу множества видов изделий, и ни одно до сих пор не закончено.

Материал, который использовался в этой мастерской Бытия, тоже был неопределенным. Элементы таблицы Менделеева переходили, переплавлялись друг в друга прямо посередине некоей детали очередного незавершенного предмета.

При том, что я находилась как бы в центре этого удивительного мира, я обнаружила, что все же куда-то продвигаюсь – или же сам этот мир обтекает меня, чтобы я смогла сквозь него проплыть.

Постепенно вокруг становилось светлее, и странные предметы превращались в еще более странные (да, да, «все страньше и страньше», вспомнила я зачем-то). Они уже не походили ни на заготовки зданий или растений, ни на недоделанные табуретки. Их очертания более не вписывались ни во что, и, кроме того, они начали сливаться с самим пространством, в котором находились.

В какой-то момент я испугалась, что мне здесь не останется места, либо же я тоже превращусь в сгустившуюся часть этого мира.

И тогда опять появился он. Просто возник рядом, уже не пряча лица.

Да, я теперь знала, кто он такой. И, тем не менее, без всякой боязни протянула ему руку.

Как только мы взялись за руки, бесцельное падение прекратилось, и мы помчались сквозь сгущающееся вокруг пространство.

Мир Ацилут, подумала я. Сфера Хохма. Вот мы и приближаемся к ней. Хотела бы я знать, как там все выглядит, в том месте, где есть только Создатель и его Творение.

Я увидела границу нового мира издали, и обернулась в последний раз, чтобы попрощаться с наполненной формами бездной, из которой мы уходили.

Последнее, что я увидела, бросив прощальный взгляд на пространство, которое само же являлось теперь теми формами, которые в нем находились, – это буквы. Покидаемый нами мир весь состоял из букв ивритского алфавита.

* * *

Мы были посередине однородного мира, заполненного светом. Мой спутник больше не покидал меня.

Мы вдвоем висели в пространстве, где было все. Оно казалось настолько заполненым, что в нем не находилось места для того, чтобы хоть что-то смогло выделиться и получить отдельное существование.

У меня не было ни малейшего представления о том, как же двигаться дальше. Я надеялась, что это известно тому, кто парил рядом со мной, больше уже не закрывая лица.

Разговаривать здесь все равно было невозможно – звук не распространялся в этом пространстве, поэтому выяснение отношений я отложила до лучших времен. Да и не было никакой срочности в этом.

Хуже было другое. Похоже на то, что он тоже не знал, как отсюда выбраться, а обсудить это мы не могли.

Мы парили вдвоем посреди мира, насыщенного первозданной материей настолько, что в нем не было места ни для дружбы, ни для вражды, ни для любви, ни для ненависти.

Вдруг я вспомнила «старый дедовский» способ передвижения, который уже помог мне прежде. Почему бы ни применить его здесь?

Сесть было некуда, даже не существовало ничего, к чему можно было бы прислониться. Поэтому я просто закрыла глаза и попыталась расслабить мышцы и очистить мозг.

В медитацию я попала сразу же. Оказывается, здесь это было проще простого.

То есть, расслабиться и слиться с окружающим светом оказалось легко. А вот насчет того, чтобы сдвинуться с места…

Впрочем, как только я полностью перестала прилагать какие-бы то ни было усилия, у меня все получилось. Я стала только светом, и перестала быть вмещающим этот свет пространством.

И пространство исчезло.

Когда остался только свет, вокруг произошло изменение. Творение перестало существовать. Мир пришел к своему началу.

Сфера Хохма стала сферой Кетер, она же – сфера Мальхут следующего, более высокого уровня.