Погоня (СИ)

Но все, на чем я могла сосредоточить свое внимание, были пальцы Джейса, впивавшиеся в мою плоть, которую обнажало платье, и от этого давления у меня начинало сводить желудок. Я напряглась от боли, но приложила все усилия, чтобы скрыть свой дискомфорт. Показать — это означает вынудить его сжать пальцы еще сильнее. В какой-то момент мне пришлось прикусить щеку, чтобы не застонать, и теперь все, что я чувствовала, был привкус крови во рту, пока я задерживала дыхание, надеясь, что он просто отпустит или хотя бы немного ослабит хватку.

— Внешний вид — это все, Кинсли, — прошептал он возле моего уха, прежде чем поцеловать меня в шею.

Это было то, что мужчина обычно делал для любимой женщины, но не Джейс. Вместо этого он показывал мне свою власть. Он заставил всех вокруг поверить, что он был любящим, преданным мужем, но это было далеко от истины.

— Улыбайся и хорошо играй, или позже я не буду таким нежным, — его угрожающий шепот вызвал у меня знакомое першение в горле. — Я полагаю, ты запомнила урок, который я преподал тебе в тот последний вечер, когда с тобой было трудно, и реши, хочешь ли ты повторения?

Он усмехнулся, словно вспомнив боль, которую причинил мне всего несколько недель назад. Он был садистом.

Я улыбнулась сквозь зубы, изо всех сил стараясь казаться незатронутой его словами и нежелательными воспоминаниями, которые они доставляли. Он провел меня сквозь толпу людей, кивнул им и показал, словно я была призом, который он выиграл. Это был всего лишь поступок, его способ держаться высоко на пьедестале, на который его возводил каждый человек в этой комнате. Они относились к нему, как к богу.

Это было отвратительно. Если бы только они знали правду.

Он заставил меня общаться со своими сторонниками и притвориться, что я наплевала на то, что они думают обо мне или об их разговорах. Большинство из них только беседовали со мной в надежде стать ближе к нему.

— Вот она, моя девочка,— прошептал он, и этот звук заставил мой живот сжаться. Я ненавидела его успокаивающий тон почти так же, как и угрожающий.

Джейс был бессердечным ублюдком. Контролирующим, злобным мудаком, который подавлял, кто был слабее его, и он увидел во мне легкую мишень. Джейс не всегда был таким. Когда-то он был милым, и давным-давно он заставлял меня чувствовать себя центром его вселенной.

Но это все быстро исчезло вскоре после того, как мы поженились.

Он был прекрасным примером того, как власть и деньги меняют людей. Его больше не волновали те, кому он сделал больно на своем пути. Он заботился лишь том, чтобы получить больше власти, зарабатывая больше денег. Это была зависимость.

Зависимость, которой он позволил занять место в его жизни.

Я оказалась в ловушке его мира, и он часто напоминал мне об этом. Но если бы я ушла от него, не только я потеряла бы все, но и мой отец тоже.

Его хватка ослабела, и у меня в голове возникло желание сбежать. Но я знала, что не смогу. В его руках была судьба и здоровье моего отца, вместе со всем остальным, что моя семья создавала всю жизнь. Без Джейса мой отец не мог получить лечение своей болезни сердца, в котором он отчаянно нуждался, а я не могла позволить этому случиться. Я должна была выжить для своего отца — человека, которого я любила больше всего, и для которого я сделаю все.

— Ну, Кинсли, ты выглядишь великолепно, как всегда, — проворковал Брюс Хеллман.

Он наклонился, чтобы поцеловать меня в щеку, и его прикосновение было почти таким же отвратительным, как и у его сына. Я ненавидела, как он смотрел на меня, прижав свой язык к нижней губе, и сканируя меня с ног до головы. Это было отвратительно, и, что еще хуже, Джейс, похоже, не возражал.

Джейс и его отец были влиятельными людьми, не только богатыми, но и с хорошими связями. Любой человек в Майами без колебаний дал бы им то, в чем они нуждались, независимо от того было ли это законным. Скрывать их ошибки было легко, когда даже закон на их стороне, и переходить им дорогу было бы самоубийством.

— Спасибо, — ответила я и отошла, нервно переступая с ноги на ногу.

— Контролируй себя, дорогая, — Джейс схватил меня за локоть и скрутил его достаточно, чтобы причинить боль. — Я не буду повторять, и советую тебе перестать волноваться. Они всегда смотрят на нас. Не вынуждай меня, Кинсли.

Я подняла голову и увидела, что Брюс с гордостью смотрит на сына. Как будто образ его сына, управляющего невесткой, возбуждал его. Я не удивлялась, что Брюс был одинок. После смерти матери Джейса, он больше не женился. Однако у него было много женщин, которые были более чем счастливы дать ему то, что нужно, в обмен на более красивые вещи в жизни.

— Мы проходим через это каждый раз, когда находимся на публике. Тебе уже следует знать без напоминаний, чего я жду от тебя, — прошептал Джейс, но даже в его мягком голосе, слышалась ненависть.