Погоня за ястребиным глазом . Судьба генерала Мажорова

…Наступил декабрь, выпал первый снег. И как-то утром Мажорова находит дежурный по части и сообщает радостную весть: на железнодорожном вокзале в Нордхаузене его ждет жена. Вот это да! Значит, Татьяна одна отважилась на такую поездку. Нужна машина, но, как назло, в части ни одного легкового автомобиля. Договорился с немцем за канистру бензина и пять пачек сигарет.

До Нордхаузена километров сорок. На немецком «опеле» выехали на вокзал. Настроение отменное, и Мажоров насвистывает мелодию из оперетты «Граф Люксембург». Водитель с изумлением поглядывает на веселого пассажира, а потом спрашивает:

— Разве в России знают эти оперетты? Юрий усмехается, отвечает:

— Ну я же правильно насвистываю арию из оперетты. Немец согласно кивает в ответ. Да, уверенность водителя «опеля» в необразованности и варварстве русских серьезно подорвана.

Наконец показался вокзал, перрон… Юрий заключает в объятия любимую жену.

БОЛЬШЕ ИНЖЕНЕР, ЧЕМ ОФИЦЕР

Вскоре после приезда Татьяны Юрий решил перебраться поближе к месту своей службы, в деревню Берка. Хотелось меньше времени тратить на дорогу и побольше быть с женой.

Они поселились в доме плотника Леопольда Унбехаума. Хозяйку дома звали Эльза. С ними вместе жил сын Пауль. Он воевал на Восточном фронте, под Сталинградом, был ранен в ногу, хромал.

Нередко Пауль с Татьяной заводили споры о причинах войны, о захватнической политике Гитлера. Юрия умиляла горячность жены, когда она в пылу спора путала немецкие и русские слова. Как-то забыв немецкое слово Erde — земля, она подбежала к цветочному горшку и выхватив горсть земли, наглядно продемонстрировала Паулю, зачем немцы шли в Россию. Тот, в свою очередь, любил наступить Татьяне на больную мозоль и потому вытаскивал из-за пазухи весомый аргумент: а вот русские бедно живут. «Бедно, — соглашалась жена. — Потому что русским не дают спокойно жить. Нам все время приходится воевать».

Паулю на это нечего было сказать. Он молчал. И тогда Татьяна добивала его беспроигрышным вопросом.

— Вот вы немцы, только в XX веке сколько раз нападали на нас?

И, не дожидаясь ответа, утверждала:

— Два раза…

Хромой Пауль был окончательно повержен.

Здесь, в этом доме, Мажоровы встретили новый 1947 год. В бригаде наконец приступили к тренировкам на материальной части. Ракету погрузили на платформу, которую немцы называли «Mailer Wagen». Это была специальная платформа на пневматических колесах, длиной около двадцати метров. Семнадцатиметровая ракета умещалась на ней полностью. Подъемником она поднималась в вертикальное положение и опускалась на стартовый стол, который был не чем иным, как стальной плитой с отверстием в центре. Поддерживался этот стол четырьмя домкратами, которые выравнивали ракету и ставили ее вертикально. С помощью мачты к ней протягивались два многожильных кабеля с отсоединяющимися штекерами-разъемами. После старта ракеты штекеры отстреливались от нее автоматически.

Для проверки ракеты перед пуском имелась соответствующая аппаратура, размещенная в нескольких шкафах. В специальном бронетранспортере были смонтированы пульты проверки и управления пуском. Для питания аппаратуры, а так же самой ракеты на стартовом столе применялся электроагрегат, работавший на бензине.

Вскоре стало ясно, что аппаратуру необходимо разместить компактно, либо на какой-нибудь платформе, либо еще лучше — на машине. Для этой цели выделили автомобиль «студебеккер», а задачу по расчету и размещению аппаратуры в кузове и кабине машины, предстояло решить Мажорову.

Он засел за чертежи, а когда расчеты были готовы, обратился к Леопольду за советом, где бы можно изготовить подобную машину. Тот привел Юрия к директору фабрики, на которой работал сам.

Пауль Феттер, как звали директора, маленький кругленький мужичок лет сорока пяти, судя по давно не стиранной рубашке и не чищенным ботинкам, холостяк. Он выслушал Юрия, посмотрел чертежи. Фабрика была небольшая, всего двадцать семь человек, и директор с удовольствием принял заказ.

Юрий и Пауль долго торговались и наконец сошлись на сумме в три тысячи оккупационных марок и одном колесе для машины «студебеккер». Финчасть бригады потребовала от Мажорова немало бумаг — оформленный договор, гарантийные обязательства, какие-то отчеты, расшифровку затрат, — словом, целую кипу документов.

Директор фабрики немало удивился этим требованиям. Он резонно спрашивал Юрия: «Зачем столько бумаг?! Мы сделаем кузов, вы его примете, заплатите деньги, я дам чек-квитанцию». Откровенно говоря, Мажорову было трудно ответить на вполне здравые рассуждения Пауля.

Поскольку Юрию приходилось осуществлять контроль за выполнением заказа, он часто приезжал на фабрику. Признаться, его многое удивляло, и в то же время разжигало в душе некоторую зависть. Он смотрел, как была организована работа у немцев, и лишь вздыхал украдкой: «Вот бы у нас так устроить…»