Погоня за «ястребиным глазом». Судьба генерала Мажорова

Ленинград по-прежнему находился в блокаде. Участились рейды фашистской авиации на Москву. Каждый день по два-три раза радиоразведчики оповещали противовоздушные силы столицы о налетах самолетов. Объявлялась тревога. Однако огонь зенитной артиллерии был малоэффективен.

Юрий Мажоров и сам не раз наблюдал эти сражения. Ночью, когда небо прояснялось, десятки лучей прожекторов шарили в темноте. Случалось, они «хватали» в перекрестие двух-трех прожекторов самолет. Зенитки открывали огонь. Но горько было видеть, как далеко от вражеских бомбардировщиков взрываются снаряды.

В середине июня стало известно, что дивизион перебрасывают поближе к району боевых действий. Но в начале было предписано прибыть в деревню Черемушки.

Это потом, в 60-е годы, она станет известной во всем Советском Союзе. Здесь, по приказу Никиты Хрущева, развернется масштабная жилищная застройка района, романтично названного Новыми Черемушками. Название станет символическим. Во многих городах нашей страны вырастут свои Новые Черемушки.

А тогда, в 1942 году, в Черемушках была одна деревенская улица, застроенная бревенчатыми домами. В самом начале деревни располагался большой дом. Судя по всему, до революции эта усадьба принадлежала местному помещику. Теперь здесь разместились штаб и службы 1-го отдельного радиополка ОСНАЗ. По штату своей материальной части в полку не полагалось, и потому сюда приказали прибыть 3-му дивизиону. Тем более ему все равно предстояла передислокация.

Все эти переходы-переезды были организованы с единственной целью — продемонстрировать наши достижения в радиоразведке английским союзникам. Что ж, мы всегда умели блеснуть «потемкинскими деревнями». Не ударили лицом в грязь и в этот раз.

На первом этаже дома располагался достаточно большой зал. Его освободили от мебели, помыли окна, выдраили полы, расставили приемники. По-военному четко выровняли все лучи антенн. Сержанты и солдаты на период приезда высоких английских гостей получили новое, с иголочки, обмундирование. После отъезда гостей его, как и следовало ожидать, отобрали.

Станцию РСБ выставили метров за двести от приемного пункта, за мостиком. Место, откровенно говоря, было негодное, поскольку прямо перед антенной возвышалась стена дома. Да и расстояние от приемников оказалось весьма невелико, а это значит, что при включении передатчика их просто «забивало» и работать было невозможно. Впрочем, никто работать и не собирался.

С утра 22 июня 1942 года, ровно в годовщину начала войны — все было готово к приему гостей. Англичане приехали ближе к обеду. Начался осмотр. Двух английских офицеров сопровождал командир полка Иван Миронов.

И вдруг, как нередко бывает в таких случаях, у младшего сержанта Мажорова выходит из строя блок запуска станции РСБ от микрофонов приемного центра. Считай, международный скандал.

Мажоров принимает решение — при появлении в наушниках характерного щелчка включения микрофонов запустить станцию самостоятельно. Но как это сделать незаметно для гостей? Крышки на аккумуляторах закрываются щелчками. Однако закрываются они достаточно туго. Но если поднажать коленом на крышку, то цепь замыкается. Попробовал — получается. И вроде незаметно, ноги-то находятся под столом.

Входят гости. Английские офицеры, оба в полевой форме. Один из них — переводчик. С ними полковник Миронов.

Младший сержант Мажоров вскакивает, докладывает. Командир полка показывает: садись. Приглашает присесть гостей.

Один из англичан сел рядом с умформером, который питает передатчик. Облокотился на стол, задает вопросы, Мажоров отвечает через переводчика. Вдруг слышит щелчок, это включился микрофон. Надо запускать станцию, имитируя ее автоматическое включение. Юрий жмет коленом на крышку аккумулятора. Раздается рев умформера — станция включилась.

Англичанин, не ожидая столь сильного сигнала, испуганно отпрыгивает от стола. Что произошло? Мажоров как можно спокойнее объясняет: радист обнаружил сигналы, далее команда идет на радиопеленгаторы для определения координат немецкого передатчика.

Офицер наконец понял, заулыбался, закивал, похлопал Юрия по плечу. Гости покинули зал, и можно было с облегчением вздохнуть.

А через год по ленд-лизу в дивизион поступили передатчики, которые носили достаточно выразительное название: «Джек». Они оказались небольшими по размеру, мощностью 12 ватт, но вот работать на них было очень сложно. Во-первых, они питались от сети переменным током. А где во фронтовых условиях найти такую сеть?

Во-вторых, у ленд-лизовских радиостанций был практически такой же диапазон, как и у нашей РСБ. А это означало, что «Джек» так же не мог работать в ночное время. Ну разве что отдельные сеансы были возможны с очень удаленными корреспондентами.

Так что уже тогда, после знакомства с некоторыми образцами радиоаппаратуры разных стран, Юрий Мажоров пришел к выводу: в конце 30-х годов, готовясь к войне, немцы безусловно обогнали и англичан, и американцев, и русских по уровню развития радиотехники. Однако это не помешало им проиграть войну. Выходит, и мы не лыком шиты.