Погоня за химерой

Вновь воцарилось молчание. Неловкий, странный разговор подобный заледеневшим под ветром струям воды. Хрупкий, полный острых режущих граней. Сколько Эйнджела ни силилась понять причины столь необычных чувств клонов, она терпела неудачу. И хоть Лорэй теперь были свободны и больше не зависели от клонов, эмпатка не могла просто пожать плечами, забыть и перевернуть страницу своей жизни. Кое что, вопреки здравому рассудку, не давало ей покоя и Эйнджела наконец решилась поднять глаза на Чимбика.

- Почему ты выбрал идти за снаряжением, а не за мной?

Она сама понимала, насколько нелепо это звучит. У клона была тысяча и одна причина поступить именно так, начиная от инструкций, которым тот следовал, и заканчивая простой мыслью о том, что воевать проще имея на руках всё необходимое оборудование. Но иррациональное чувство внутри требовало, чтобы он, вопреки всем разумным доводам и её же собственному совету, бросился тогда за ней.

Чимбик замялся, подбирая правильную формулировку и понимая, что от его ответа зависит дальнейшее отношение сестёр к нему и его брату. И если в отношении себя он был спокоен - ну, почти спокоен, - то упустить возможность дать Блайзу ещё один шанс, пусть и мизерный, вернуть расположение Свитари сержант не мог.

- Потому что иначе мы убили бы сотни, а может и тысячи наших братьев, - наконец сказал он и замолчал, ожидая реакции сестёр и ощущая, как от ожидания внутри все сворачивается в ледяной ком, словно не ответа ждёт, а сидит в окопе, ожидая налёта вражеских бомбардировщиков.

- Как? - растерянно спросила сбитая с толку Свитари. - Это же просто броня. Её должно быть полно там, где идут бои. Чем ваша такая особенная?

В ответ Чимбик постучал пальцем по виску.

- В шлем встроен тактический блок, мэм. Это такой армейский компьютер, который несёт множество информации. На поле боя мы постоянно переговариваемся, видим отметки свои и врага, наводим артиллерию и авиацию, он показывает наше физическое состояние и степень полученных повреждений... В общем, огромный массив информации. И очень важный. И всё закодировано. Если враг взломает наши коды, то сможет подделать сигнал 'свой-чужой', сможет слушать наши переговоры и наносить упреждающие удары, в общем, мы все будем как на ладони, бей на выбор. Поэтому, если солдат погибает, и его шлем берёт кто-то, не отозвавшийся на опознавательный сигнал, вся информация стирается, полностью. А наши шлемы попали в руки врага неповрежденными и вдобавок отключёнными, со всеми кодами и шифрами. Поэтому я решил сначала либо захватить, либо уничтожить их, а потом двигаться за Вами, мэм. И это я приказал Блайзу действовать со мной в паре, чтобы максимально увеличить шансы на успех.

Сёстры растерянно переглянулись. Они обе успели понять, что все клоны, в той или иной степени, были братьями. И дело было даже не в геноме, или общем предке, а в отношении друг к другу. Лорэй очень хорошо знали что такое забота о семье и теперь испытывали очень разные эмоции. Свитари чувствовала себя полной идиоткой за то, что не потрудилась прямо там выяснить почему Блайз сделал столь странный выбор, а в душе Эйнджелы наконец растаял ледяной ком обиды. Чимбик не предал её, он просто не мог поступить иначе. Он защищал семью.

- Ты говорил, что хочешь дезертировать и улететь с нами... - Свитари на мгновение запнулась, подняла голову и посмотрела на Блайза. - ... со мной. Ты можешь сделать это сейчас.

Она пыталась угадать, как сейчас выглядит лицо Блайза, скрытое лицевой пластиной шлема, но, в отличии от сестры, не могла ничего прочитать за бесстрастной маской, созданной прихотью неведомых конструкторов.

- Твой шанс, - тихо сказал сержант по внутришлемной связи.

- И что? - с горечью откликнулся Блайз.

В его душе сплелись в причудливый клубок надежда, недоверие, страх предательства и желание быть вместе с этой необыкновенной - да, странной, да, неверной, да, ветреной, - но в то же время такой желанной девушкой.

Клон выдержал паузу, справляясь со своими чувствами, а потом ответил Свитари:

- Это уже не имеет значения, мэм.

- Почему?

Вопреки ожиданиям, этот вопрос задала Эйнджела и прозвучал он совершенно обыденно, без драм и обид. Эмпатка чувствовала бушевавшую в душе Блайза бурю и действительно хотела понять причину.

- Я не умею врать, мэм, - объяснил тот. - Но вы уже нам не верите. Да и я вам, если честно. Простите.

Чимбик же сидел молча, любуясь Эйнджелой, освещенной лучами восходящего солнца. Почему-то сейчас она напомнила сержанту одну из тех картин, что висели в каюте лайнера, только ни один, даже самый талантливый художник, не мог передать то, что видел сержант. И ни мешковатая одежда, ни взъерошенные после сна волосы не могли испортить её очарования.

- И как это мешает тебе стать свободным? - спросила Свитари не споря по остальным пунктам заявления клона.

Она могла попытаться объяснить причину побега, рассказать что посчитала себя преданной и обманутой, но всё это могло подождать. Если Блайз мечтает о свободе, он должен понимать, насколько у неё много самых разнообразных граней.