Погоня за хвостом

Очистка планеты от десанта чужаков затянулась надолго: никому, и прежде всего Стаху, вернувшему себе душевное равновесие, не хотелось платить дорогую цену за скорейшее истребление мирмикантропов. Пульсацией раньше, пульсацией позже – не суть важно. Сильно помогало отсутствие на планете крылатых животных – несколько наземных радаров и один бортовой, на катере, отслеживали любого чужака, осмелившегося подняться в воздух, и наводили на цель отряды «санитаров». Недостатка в последних не ощущалось. Очень скоро чужаки стали избегать открытых столкновений с людьми, и время сражений сменилось временем облав, более или менее успешных, и методичного прочесывания одного квадрата за другим. Лишь двое добровольцев погибли в стычках, да еще несколько раненых выздоравливали в госпитале под присмотром Мелани.

Одним из них был Бранд.

Его навещала Хелен, приводила внуков, не понимавших, зачем их заставили прийти сюда, где пахнет невкусными лекарствами и никто с ними не поиграет. Дважды заходила Эльза Шнайдер, приносила новости, грубовато шутила. Один раз зашел Юхан. А вот Ираклий заглянул только спустя целую пульсацию.

– О! Ты хорошо устроился, симулянт. Отдельная комната!

– Палата, – поправил Бранд. – Проходи, садись.

– Пришлось перевести его в отдельную, – пожаловалась Мелани. – Первые дни он сквернословил так, что уши вяли, а когда бок поджил, начал рассказывать черные анекдоты. Мне самой хотелось его придушить – представляю, что чувствовали его соседи!

– Ай-ай, – сказал Ираклий, осторожно присаживаясь на край койки. – Что это ты? Очень больно было, да?

– Обожгло немного, – поморщился Бранд. – Чепуха.

– Не слушай его, – вмешалась Мелани. – У него весь бок в горелых лохмотьях, а под лохмотьями еще сломанное ребро…

– Пришлось в темпе падать, а какой-то гад навалил на то место острых камней, – объяснил Бранд. – Зато мирмикантроп промазал, не то была бы мне бесплатная кремация. А второго выстрела ему сделать не дали.

– Кто не дал? – спросил Ираклий.

– Стах.

Ираклий только похмыкал. Потом со значением взглянул на Мелани.

– Пойду, – сказала она. – У меня дел полно. Ираклий, у тебя полчаса, а потом выгоню, хоть ты и старейшина…

– Прекрасная женщина, – сказал Ираклий, когда Мелани вышла, и даже губами причмокнул. – А?

Бранд пожал плечами.

– Я, собственно, по делу зашел, – продолжил Ираклий, не дождавшись ответа. – Хочу знать: как ты посмотришь на то, чтобы занять место старейшины колонии?

Бранд открыл рот и со стуком захлопнул.

– А ты?

– Мне пора на покой, я старая развалина. – Ираклий невесело усмехнулся. – Болею. Знаешь, почему я к тебе раньше не зашел? Потому что лежал пластом вот за этой стенкой. Там такая же палата… Так как, ты согласен?

– А… Стах?

– Пусть остается на своем месте. Если потом решишь его сместить, я возражать не буду. Вообще-то вне кризисных ситуаций он по-своему хорош.

– Но я…

– Не годы делают человека старейшиной, ты мне поверь, – перебил Ираклий. – Старейшиной его делает умение навязать людям свою волю, а не вилять туда-сюда вслед за мнением большинства. Я этого уже не умею, а у тебя получилось. Ладно, не буду на тебя давить вот так, сразу… Но имей в виду: ты сейчас популярен как никто, и за тебя проголосуют. Особенно если я сам выдвину твою кандидатуру, а я это сделаю, так и знай. А если ты откажешься, это будет свинство!

Бранд поколебался.

– Я подумаю… да не ерзай ты, сядь как следует. Я ноги подвину.

Ираклий покряхтел, усаживаясь на койке поудобнее.

– Что нового? – спросил Бранд.

– Только что Стах передал: выследили и убили троих. По-моему, это последние на Большом материке, и он тоже так считает. Осталось прочесать Малый материк и острова, но вряд ли там прячется больше десятка-другого мирмикантропов. Дело техники, найдем.

– А наши… гости? Их не тронули, как я просил?

Ираклий опять покряхтел, похоже, не зная, какую интонацию придать голосу. Наконец развел руками и сказал просто:

– Ты был прав: они умерли. Сами. Вчера. В один день. Не понимаю, отчего. По-моему, просто отключились, как механизмы.

Бранд кивнул:

– Вне муравейника муравей долго не живет. Даже если его никто не съест, он погибает от одиночества. Два муравья протянут чуть дольше, но тоже неизбежно умрут спустя несколько суток. Десять муравьев – пожалуй, выживут. Почему так происходит – загадка.

– Откуда ты это знал?

– У меня в Доме хорошая мнемобиблиотека. Была. И здесь тоже ничего.

– Поэтому ты и настоял на том, чтобы не убивать пленников? – спросил Ираклий, искоса поглядев на Бранда. – Знал, что они умрут и так?

– Вот именно. Кроме того, мне приятно думать, что я сдержал слово.

– А я думал, что ты стареешь, но не умнеешь.

– В смысле?

– Становишься сентиментальным, вроде меня, старого дурака. Признайся, не жаль их, а? Хоть немного?