Погоня за отцом

Признаться, при написании не обошлось без споров. Вулф хотел, чтобы объявление напечатали высотой шесть дюймов, а не три и чтобы ниже поместили фотографию Элинор. Я возражал, что в этом случае нас завалят письмами от желающих урвать дармовые деньги, а мне придется тратить уйму времени на разоблачение фальшивок. В итоге мне удалось одержать верх. Еще одно возражение исходило от Сола: ответят люди, которые видели ее при обстоятельствах, нас не интересующих, например слуги Джарретта, но Вулф отклонил его возражение. Это могло обойтись нам в пять или десять тысяч, но в двенадцати сберегательных банках денег было достаточно. Конечно, было упомянуто, что Реймонду Торну это не понравилось бы, поскольку в объявлении намекалось, что в прошлом Элинор Деново есть что-то, что нужно исследовать, но не оспорено.

В агентстве «Грин энд Бест» мне пытались было внушить, что лучше увеличить высоту до четырех дюймов, но я настоял на своем.

Бертрам Маккрей появился в 18:08. Судя по его внешнему виду, уик-энд ему и вправду не помешал бы. Он волочил ноги, а лицо казалось совершенно изможденным. Да, тяжкое это бремя – ломать голову над тем, как разместить два миллиарда не принадлежащих тебе денег.

Представив Маккрея Вулфу и усадив его в красное кожаное кресло, я поинтересовался, не хочет ли он что-нибудь выпить, но Маккрей отказался, пояснив, что ему еще предстоит ехать восемьдесят миль. Затем он робко посмотрел на Вулфа и пробормотал, что, вообще-то, времени у него не слишком много, потом добавил:

– Дело в том, что у меня выдалась крайне утомительная неделя, и мне нужно побыстрее вырваться на воздух. Я не спросил вас по телефону, но, должно быть, вы вызвали меня опять по поводу Джарретта?

Вулф кивнул:

– Мы сели в лужу. Весьма вероятно, что Джарретт не является отцом дочери Элинор Деново.

– Что?! – У Маккрея отвалилась челюсть. – Но… почему? Ведь он посылал эти чеки.

– Да, и это установлено твердо благодаря мистеру Баллу и вам. Но дочь миссис Деново родилась двенадцатого апреля тысяча девятьсот сорок пятого года, следовательно, зачата была летом сорок четвертого, а по словам мистера Джарретта, он провел все лето за границей, выполняя задание Совета по военному производству. В июле он лежал в военном госпитале в Неаполе. Подчеркиваю: по его словам.

– Господи! – Маккрей растерянно взглянул на меня. – А разве я вам этого не рассказывал?

Я помотал головой:

– Но я вас и не спрашивал. Хотя был обязан спросить. Прошу прощения. Теперь вопросы задает мистер Вулф. Джарретт сказал мне, что в конце мая сорок четвертого года он полетел в Англию, а оттуда в Египет, потом в Италию и снова в Африку, так что вернулся домой он только шестого сентября. Сейчас мы это проверяем. Вы можете нам помочь?

Маккрей посмотрел на меня, потом повернулся к Вулфу:

– А вы уверены насчет даты рождения?

– Да, здесь тоже сомнений нет. Мистер Гудвин видел свидетельство о рождении.

– Тогда… Вы… О господи! Значит, все лето он провел за границей. Я, конечно, могу проверить, когда он улетел и когда вернулся, но нужно ли это теперь?

– Нет. Но нам важно другое: не покидала ли страну Элинор Деново, вернее, Карлотта Вон, как она называлась тогда. Могли бы вы нам помочь?

– Нет… конечно. Я ее не… Я видел ее несколько раз с тех пор, как она переехала. Я с ней почти не разговаривал. – Маккрей выглядел вконец несчастным. – Жаль, что вы не сказали мне все это по телефону. – Он бросил взгляд на часы. – Целый час потрачен впустую.

– Возможно, и нет. – Вулф чуть наклонил голову. – Вы раздосадованы, мистер Маккрей. Это вполне понятно. Но и нам тоже несладко. Нельзя сказать, что мы с мистером Гудвином допустили ошибку в логике умозаключений. К тому же вы сами сказали, что Карлотта Вон весной сорок четвертого сменила место жительства, но не прервала деловых отношений с Джарреттом. Вполне логично предположить, что, если их отношения вышли за рамки чисто деловых, Джарретт мог позаботиться о том, чтобы предоставить ей другое жилье. Мы до сих пор не отказываемся от этой версии. Нужно только продолжить расследование. Вчера вы также сказали мистеру Гудвину, что, возможно, Юджин Джарретт был какое-то время увлечен Карлоттой. Ему тогда было двадцать, и он, должно быть, обучался в колледже, но лето, скорее всего, проводил дома. К тому же сыну столь богатого отца было бы несложно изыскать возможность для того, чтобы снять для Карлотты квартиру. Не стану также объяснять вам очевидное: чеки, которые отсылал Джарретт, могли предназначаться не для его дочери, а для внучки. Что вы думаете по этому поводу?

Маккрей нахмурился, потом посмотрел на меня:

– Разве я говорил такое?

Я кивнул:

– Я спрашивал об ее отношениях со всеми, в том числе и с вами. Я спросил, помните ли вы что-нибудь конкретное, и вы не вспомнили.

Маккрей ошарашенно покрутил головой: