Погоня за счастьем

Он поддакнул ей, но в глубине души не согласился. Несмотря на весь аскетизм его отца, оторванность от жизни и собственного сына, в нем не было холодной и расчетливой жестокости, которая отражалась на лице сэра Генри.

— Он в самом деле был замкнутым человеком? — полюбопытствовала Арабелла.

— Он так и не пришел в себя после смерти матери. Был очень ей предан. Я думаю, он предпочел бы, чтобы вместо нее умер я.

Арабелла осторожно коснулась его рукава:

— Конечно нет! Но наши истории довольно похожи. Моя мама, мистер Кэррил, была слабого здоровья, последние годы она почти не вставала. Она мало со мной общалась, а наши отцы…

Она отвернулась, голос ее сделался таким тихим, что Ричарду пришлось подойти к ней совсем близко, чтобы расслышать ее слова.

— В детстве я была очень одинока. Наверное, вы сможете понять меня, поскольку сами…

Он снова увидел ее такой, какой она запомнилась ему во время его последнего посещения Соколиного замка, — беззащитной, хрупкой, ранимой. Ему мучительно захотелось заботиться о ней, опекать ее. Он откашлялся, но голос все равно прозвучал предательски хрипло:

— Да. Я понимаю. Вы правильно угадали, в детстве у нас было много общего. Я тоже знаю, что такое одиночество.

Арабелла обернулась к нему через плечо, и в ее глазах появилось выражение, от которого его чувства пришли в смятение. Едва сознавая, что делает, он взял ее руку и прижал к губам. Она потупилась, чтобы ничем не выдать своего удовольствия, мягко высвободила руку и пробормотала:

— Я боюсь, что отец потеряет терпение. Было очень любезно с вашей стороны показать мне картины.

Как завороженный, он смотрел, как Арабелла величавой поступью принцессы направилась вдоль галереи. В самом конце она обернулась, решив, что непременно сменит ковер и избавится от половины этих старомодных полотен. А Ричард, поймав ее взгляд, счел себя последним предателем. Здесь повсюду витал образ черноволосой румяной девочки, с которой он играл в прятки или в другие изобретенные ею захватывающие игры, которые скрашивали ему длинные зимние вечера, звучал ее веселый грудной смех. Его одиночество кончилось, когда появилась Кейт.

Глава 7

Крякнув, Джесс Тернер приподнял мраморную плиту надгробья. Мэтью Хейр, конюх, сдвинул шляпу на затылок и вытер лоб рукавом.

— Поставить ее на место будет куда труднее, — проворчал он. — Нам следовало взять еще людей.

— Чем меньше народу об этом узнают, тем лучше, — гулко фыркнул Джесс. — Конечно, все будут делать вид, что ничего не понимают. Но люди нервничают, вдруг кому-то взбредет в голову помешать инспекторам. А тут могилу открывают — а в ней совсем пусто! Надеюсь оказаться где-нибудь поблизости, чтобы не пропустить зрелище.

Он запрокинул голову и захохотал.

— Тише вы, мистер Тернер, — тревожно шикнул на него конюх.

Джесс хлопнул его по колену:

— Слишком ты нервный, парень. Ветер воет так, что никто ничего не услышит.

Дождь кончился, но старые вязы, окружавшие церковь, раскачивались и стонали, с неохотой расставаясь с листьями и ветками. Огонь в фонаре метался из стороны в сторону, несмотря на то что от ветра его загораживала каменная стена.

Джесс склонился над зияющей пустотой склепа и достал бочонок. Кто-то тронул его за руку, он обернулся и обнаружил рядом Кейт, закутанную в плащ.

— Надолго у вас тут работы? — спросила она. — А то собаки лают, словно поблизости кто-то чужой.

— В такую-то ночь? Скорее их просто напугала буря. Но мы не задержимся. До вашего коттеджа всего два шага. Лестница на месте?

— Да, и на чердаке все подготовлено. Пускай лучше лезет Мэтью, а то ты, Джесс, в последнее время порядком растолстел.

Джесс, хмыкнув, взвалил бочонок на плечи.

— Пошли, приятель, — окликнул он конюха.

Они направились по дорожке к воротам, но Кейт замерла на месте.

— Вот! Слышите, они снова залаяли?

— Ваши уши помоложе, чем мои, мистрис Кейт. Я ничего не слышу, кроме шума ветра и моря, — покачал головой Джесс.

— Может быть, мне и послышалось. Но я все равно посторожу снаружи, пока вы работаете.

Ветер исполнял величественную симфонию, брал басовые аккорды, проносясь по аллеям, использовал деревья в качестве струнных, стучал в оконные стекла, как в барабан. Море ритмично билось в стену дамбы. Поплотнее запахнув плащ, напрягая слух, чтобы не пропустить какой-либо подозрительный звук, Кейт упивалась этим разгулом первозданных сил стихии.

Она вспомнила, что в подобную ночь корабль ее отца сбился с курса и затонул у полуострова Селси.

Ее охватила дрожь. Но нельзя сейчас думать о плохом.

Из-за коттеджа показались два силуэта.

— А вы были правы насчет лестницы, мистрис Кейт, — хохотнул Джесс. — Она сработана не для таких, как я. Все тихо?

— Настолько тихо, насколько возможно в такую ночь. Но мне что-то не по себе. Вы уж поторопитесь.

Мужчины снова исчезли на церковном дворе. И вдруг внезапно в секундное затишье Кейт отчетливо услышала чей-то кашель из темноты. Она замерла у стены, во рту у нее пересохло. Кашель повторился, и за ним последовал металлический скрежет, словно по булыжнику царапнули кованым сапогом. Но эти звуки тут же потонули в реве урагана.