Погоня за счастьем

— Вы прячете бочки в скалах, мистер Кэррил? Я угадала?

— Здесь у нас, в западном Суссексе, нет скал, мэм.

— Неужели? Тогда как же вы все это проделываете?

Ричард покосился на ее отца, но взгляд сэра Генри был обращен к двери, а его лицо выражало недовольство, поскольку слуга не спешил появиться. Ричард склонился над креслом Арабеллы и тихо произнес:

— Мы грузим бочки на лошадей и таким путем переправляем их в Лондон.

Она весело улыбнулась. Может быть, жизнь в этом медвежьем углу окажется не такой уж несносной? Утром она намеревалась доехать верхом через парк до деревни, но за окном клубился серый туман. Не оставалось ничего иного, как заняться домашними делами с экономкой, но тут она увидела, как грум ведет через двор чужую лошадь. Обрадовавшись, что подвернулось хоть какое-то развлечение, Арабелла быстро переоделась и спустилась вниз.

Появившемуся с серебряным подносом Джонатану пришлось выслушать строгий выговор хозяина. Ричард тоже не избежал упрека.

— Я бы не советовал вам говорить легкомысленно о таких вещах в присутствии должностного лица, сэр. Я не из тех, кто одобряет подобные шутки.

Ричард, который поднес к губам чашку с шоколадом, почувствовал, что краснеет. Арабелла же пропустила мимо ушей замечание отца и спросила беспечно:

— Вы, вероятно, знаете многих деревенских жителей, мистер Кэррил? Не приходилось ли вам встречать слепую девушку лет… пятнадцати на вид?

Ричард заметил, что молодой лакей замешкался, затем придвинул столик к Арабелле на дюйм ближе, чем требовалось.

— Должно быть, это Джудит.

— Джудит… Приятное имя. Наверное, она живет в маленьком домике на опушке леса…

— В хижине лесника? О нет, Джудит живет вместе с… с мисс Хардэм, владелицей школы для маленьких детей.

Арабелла бросила взгляд на лакея, который топтался за ее стулом.

— Ты свободен, Джонатан, — пробормотала она и заметила на лице удалявшегося лакея мечтательное выражение, которое ее позабавило. Но она снова сосредоточила внимание на Ричарде: — Если вы не контрабандист, сэр, чем же заполняете свой досуг в этом сыром холодном краю? — Она зябко повела плечами и протянула к камину ручку изумительной формы.

— Обычными для деревни занятиями, мэм, — стрельбой, рыбной ловлей, охотой. Еще я много читаю.

Она выгнула тонкие брови:

— И вы не даете балы, не устраиваете вечера? Ах, а в Лондоне сейчас столько всяких веселых развлечений!

Она сжала руки и подалась вперед. Глаза ее оживленно блеснули. Сэр Генри со стуком опустил чашку на блюдце.

— Ты, кажется, забыла, Арабелла, что мы в трауре.

Она снова села прямо, покорно сложила ладони на коленях и пробормотала, склонив голову:

— Вы правы, что напомнили мне, отец. Простите. Так трудно представить, что сэра Чарльза уже нет в живых.

Ее голос дрогнул, и Ричард порывисто протянул к ней руку.

— Я разделяю ваши чувства, мэм. Он был моим хорошим другом. Множество раз он давал мне советы по ведению дел в моем имении.

— У вас нет отца? — тихо спросила она.

— И матери тоже. Она умерла, когда я родился.

— Как жаль…

Он положил руку на ручку ее кресла. На секунду она легко дотронулась пальцами до его запястья. Словно бабочка коснулась его своим крылышком… По спине Ричарда пробежал радостный трепет.

Баронет подошел к окну.

— Туман почти рассеялся, — заявил он. — Вы легко найдете дорогу домой, мистер Кэррил.

Арабелла закусила нижнюю губку, шея ее порозовела. Она бросила на Ричарда умоляющий, беспомощный взгляд. Смущенный таким явным намеком, он встал, чтобы откланяться. Улыбка Арабеллы утратила насмешливость. Он решил, что теперь она скорее была грустной. Когда, опустив плечи, без всякого намека на румянец, ожививший бы ее чинный вид, Арабелла прощалась с ним, она выглядела очень маленькой и одинокой в этом огромном холле с высокими стенами и сводчатым потолком. Ее образ настолько овладел его сознанием, что он вздрогнул от неожиданности, когда увидел, что его кобыла с брошенными поводьями остановилась у крыльца дома, куда благополучно доставила его без всяких усилий с его стороны.

За обедом он не замечал, какие блюда ему подавали. Поев, он удалился в гостиную, которой почти не пользовался, отчего в ней было холодно, словно в пещере. Он подошел к спинету, на котором никто не играл после смерти матери, и долго смотрел на инструмент странным зачарованным взглядом.

Кейт подняла бокал и взглянула сквозь него на огонек свечи, который сделался золотисто-розовым.

— Хотела бы я уметь рисовать, — вздохнула она.

— Но ты умеешь, — мягко возразил Ричард.

— Я имею в виду — по-настоящему, как художник, чтобы передать на холсте, как искрится это вино, как блестит серебряная отделка на твоем лиловом бархатном камзоле, как пламя камина играет в твоих волосах и они делаются цвета… цвета медной сковородки. Ты такой красивый сегодня, Ричард, в этом столичном наряде!

Он неловко задвигался на стуле. Но Кейт, отпив вина, продолжала как ни в чем не бывало: