Погоня за счастьем

Любовь к Ричарду заставила ее забыть о здравом смысле. Она грезила только о том, каким счастьем будет стать его женой и никогда с ним не расставаться, и совсем не думала о будущем. Но стать женой Ричарда Кэррила означало сделаться хозяйкой усадьбы и распоряжаться армией слуг, ездить в карете с лакеем на запятках и ждать, когда он распахнет перед ней дверцу, а на лошадь садиться с помощью грума. Она представила, как гордо восседает с чепчиком на своих буйных кудрях в гостиной усадьбы во главе чайного столика, а среди ее гостей — Арабелла Глинд! И уже она бросает в лицо этой заносчивой девице обвинение в дурных манерах. Но нет, достойнее будет игнорировать колкости. Она станет вести себя как истинная леди — ради Ричарда.

Но впрочем, этого ей можно не опасаться. Ни мисс Глинд, ни какая другая знатная леди не удостоит посещением дом, хозяйка которого им не ровня.

Впрочем, к чему им эти чаепития и глупые, пустые разговоры? Ричард никогда не увлекался светской жизнью. Неужели он захочет изменить своим привычкам? Если случайного гостя смутит ее присутствие, она просто удалится под каким-нибудь благовидным предлогом. Конечно же Ричард не примет это близко к сердцу. Они станут жить, как жили прежде, замкнувшись в своем мирке, избавленные от необходимости светского общения в этом отдаленном уголке Суссекса. Со временем она родит ему сына, и ему больше нечего будет желать.

Отмахнувшись от сомнений, которые все-таки продолжали шевелиться в ее голове, она взяла свечи и прошла вместе с Джудит в гостиную. Джудит села за вязанье, а Кейт принялась читать вслух грудным выразительным голосом, который придавал бессмертным шекспировским строкам еще большую красоту.

Какое-то время спустя она вдруг почувствовала, что ей дует в шею. Дверь в соседнюю комнату оказалась открыта, и в ней, опираясь на костыль, стоял Джеми. Пламя свечей смягчило его худое лицо, настороженное выражение исчезло из глаз.

Кейт протянула к нему руку:

— Подсаживайся к огню. Или мать накажет тебя за то, что ты долго не возвращался домой?

Не отвечая на вопрос, он проковылял к ее стулу и осторожно прикоснулся пальцем к книге, лежавшей на ее коленях:

— Эти слова — они все из этой книги?

— Какие слова?

— Слова, которые вы сейчас говорили?

— Да. Это все написано здесь. Гляди. — Она повыше подняла толстый том в кожаном переплете, подарок Ричарда, и показала печатные строчки.

— Эти маленькие черненькие значки и есть то, что вы сейчас говорили? Но каким образом люди их понимают?

— Они учат алфавит, и это дает им возможность читать.

— И вы учите детей этому — читать со страниц все эти чудесные слова?

Кейт уставилась на него.

— Ну да, Джеми, — ответила она несколько удивленно. — Именно это я и делаю. Но…

Тишина и покой, царившие в комнате, видимо, придали ему смелости, и он выпалил:

— Я потому и стоял под вашими окнами, мистрис. Я не просто подглядывал.

— Ты приходил послушать, чему я учу детей?

Он кивнул.

— Только не цифрам. Я умею пересчитать монеты. Но я слушал, как вы читаете книги и рассказываете всякие истории о чужих землях.

Кейт представила класс и вертлявых детей, которые не слушали и половины из того, что она говорила. По утрам они с явной неохотой тянулись в школу и оживлялись, только когда уроки заканчивались. Родители оплачивали учение своих чад деньгами, заработанными нелегким трудом. Но для большинства школьников учеба представляла собой род наказания. Им приходилось сидеть на одном месте, когда можно было разорять птичьи гнезда и ловить головастиков и угрей в илистом заливе.

А этот мальчик, оборванный, неухоженный, с самодельным костылем, который ничего не видел в жизни, кроме побоев и обид, тянулся к учению и красоте.

Кейт отвернулась, пляшущие язычки пламени расплылись перед глазами желтым пятном. Она молча придвинула стул и жестом велела мальчику сесть. Он перевел беспокойный взгляд с нее на Джудит:

— Если мать узнает…

Джудит протянула руку и нащупала его рукав.

— Не бойся. Кейт не даст тебя в обиду. Она защитит тебя — правда, Кейт?

Кейт провела по глазам тыльной стороной ладони.

— Сделаю все, что смогу, — сказал она. — А теперь я почитаю вам обоим.

Тихо позвякивали спицы Джудит, бодро потрескивали дрова, лишь изредка огонь позволял себе недовольное шипение, натыкаясь на капельку смолы. Воспоминания о ночном происшествии рассеялись, их вытеснили теплые, ласковые мысли. Голос Кейт сам собой наполнялся эмоциями, которые ей не нужно было изображать. Мальчик, положив подбородок на кулаки, сидел не шевелясь и не сводя глаз с лица Кейт. Когда она наконец кончила читать, он глубоко вздохнул и замигал, словно пробуждаясь от чудесного сна. И попросил осипшим голосом:

— А вы не прочтете еще разок это место — про светильник ночи, который сгорел дотла?

Кейт перевернула страницу назад и повторила отрывок.

— Это можно выучить наизусть, Джеми. Повторяй за мной: «…Светильник ночи сгорел дотла. В горах родился день и тянется на цыпочках к вершинам…»