Погоня за сокровищем

Капитан, собиравшийся осадить наглеца, решил пока понаблюдать за ним. У него было двойственное чувство. С одной стороны, Вэю совершенно не нравилось, что мальчишка изо всех сил старается не допустить заслуженного наказания беглянки. Не нравились его самоуверенность и наглость, с которой тот упорно играл с огнем. К тому же он был Литином, а к этой фамилии у капитана Лоета уже много лет была полнейшая антипатия.

Дамиан Литин бывал в конторе «Вэйлады» по делам их совместной с тестем компании, даже виделся с Адой, но ни разу не пытался сблизиться с ней. Однако Вэй выносил его с трудом. Он заставил себя разделить дела и личную жизнь, однако забыть о том, что старший Литин стал причиной его переживаний, не мог. Память о той буре, которая рвала душу пирата в клочья, когда юная мадам Литин разыскивала пропавшего мужа, не оставляла и шанса на перемирие между семействами Лоет и Литин.

Но была и другая сторона. Молодой человек не жеманничал, не пытался заигрывать и льстить разгневанному отцу. Напротив, он упорно гнул свою линию, совсем не заботясь о последствиях для собственного здоровья. Альен Литин стал защитником для Тины, Вэя бесило лишь, что не только на борту «Алиани». К тому же мальчишка не казался восторженным романтиком, как его отец, который легко увлекался сиюминутными желаниями. Умел владеть собой и… он приструнил мадемуазель Лоет. Как он это сделал, Лоет совершенно не мог понять.

— Однако вернемся к нашему прошлому разговору, — отмахнулся от своих размышлений Вэйлр — для них еще будет достаточно времени. — Карту я забираю, никаких споров и возражений! — Тина сверкнула глазами, Альен поднял руки, не препятствуя капитану Лоету сделать то, что он хотел. Глядя на Литина, промолчала и девушка, однако взгляд ее, направленный на молодого человека, был подобен огромному булыжнику. — Я подумаю на досуге, что нам со всем этим сделать, и сообщу вам об этом на Лаифе. Сейчас вас накормят. Бородатый слон уже всех допек своими причитаниями. И как он может одной рукой резать глотки, а второй утирать свой вечно хлюпающий от умиления нос?

Покачав головой, Вэй направился на выход, убирая карту в кожаный чехол. Как только за отцом закрылась дверь, Тина вскочила со своего места и бросилась к Альену, пылая возмущением.

— Зачем вы отдали карту? — прошипела она.

— У тебя есть корабль? — с добродушной усмешкой спросил молодой человек. — Нет? А у твоего отца есть. К тому же кому стоит больше доверять: родному папеньке или чужому капитану Верта и его команде? Пусть подержит в руках, поглядит, проникнется, а мы подождем, согласна?

Девушка поджала губы, обдумывая его слова, и хмыкнула, в который раз признавая правоту своего добровольного защитника.

— Нужно сказать папеньке про скрытое послание Биглоу, — заметила она.

— Решится — тогда и скажем, — подмигнул Альен. — Или же подкинем загадку, если господин Лоет будет колебаться. Исследовательский интерес — вещь великая, но вызванный в нужное время. Не стоит подавать десерт перед главным блюдом, чтобы не испортить аппетит.

— Вот так я и сказала, когда господин Нарсиа пытался меня напичкать пирожными, чтобы не пустить в сад, — хохотнула Тина и нахмурилась, вспоминая белокурую Луситу. Это воспоминание вызвало новую мысль, и мадемуазель Лоет не удержалась: — Вы говорили, что не хотите жениться. Тогда к чему были ваши слова о… нашей свадьбе?

Она смутилась и опустила глаза.

— На что не пойдешь, чтобы спасти своего секретаря от порки, — весело ответил Альен.

— И только?! — воскликнула Тина и, заметив любопытство в глазах молодого человека, отчеканила: — Никогда не собиралась выходить замуж. И вы последний, на ком я бы остановила свой выбор. Мне ваших благодеяний не надо.

Сказав это, девушка покинула каюту, а Альен улыбнулся, глядя на закрывшуюся дверь.

— Это мы еще посмотрим… Стрекоза, — и он снова рассмеялся, легко и радостно.

Глава 19

За двадцать пять лет с момента, когда «Счастливчик» в последний раз входил в гавань Лаифы, остров мало изменился. У причала дремали все те же корабли без флагов, принадлежавшие Лиге свободных мореплавателей, и лишь четвертая часть судов имела опознавательные флаги своих стран. Как бы ни боролись королевства и империи с пиратством и открытой торговлей людьми, Лига выживала, продолжая творить свои набеги и разорения. Правда, теперь на невольничьем рынке все чаще встречались рабы с экзотической внешностью: чернокожие, белые, но с узкими глазами, жуткие дикари, чьи тела покрывали татуировки. Особенно ценны стали иноземные женщины, чья непривычная внешность пришлась по вкусу пресыщенным развратникам из соседних королевств.

Прежних же пленников, которыми беззастенчиво торговали еще каких-то лет пятнадцать-двадцать назад, держали, пока не получат выкуп, или же убивали сразу, понимая, что платить за них некому. Если же на рынке обнаруживали хотя бы одного раба из известных государств, военные суда открывали охоту за кораблями Лиги. Худо-бедно, но приструнить ее немного сумели. Что касалось иноземцев, то блистательным цивилизованным правителям до них не было никакого дела.