Погоня за злом (СИ)

Для меня всё прояснилось. Пол сделан из осины, магического дерева, которое сдерживает зло из-за свойств, заложенных в него Творцом, и служил естественной преградой для жителя тьмы, а фундамент дома и пол подвала должны быть все покрыты защитными рунами. Выбравшись, я внимательно посмотрела на фундамент, на его растрескавшуюся поверхность, покрытую несколькими слоями старой осыпающейся побелки. Так и есть- под несколькими слоями извёстки угадывались те же руны, нанесённые, похоже, ещё при постройке дома и потом тщательно закрашенные, но я отчётливо видела их.

Итак, что-то было замуровано в подполе. И это явно был не демон, или другой тёмный дух. Демону не составило бы труда просочиться в любую щель между рунами. Существо, заключённое под домом, имело физическое тело, пусть даже не совсем материальное в нашем континууме, но это не имело значения. Его можно было убить. Вот только как? Хватит ли у меня времени на это, если я размурую подвал и войду туда? И сможет ли остановить его серебряная пуля или нужно оружие намного более мощное, вроде кости праведника или какого нибудь древнего заговорённого меча?

Огонь — пришло мне на ум. Обыкновенный земной очистительный огонь, превращающий в пепел всё. Частичка мощи Творца. В рюкзаке у меня лежала бутылочка с жидкостью для разведения костров, ныне самая нужная вещь для меня. Я опять залезла на веранду, набросала всякого хлама и тряпья у её дощатой стенки, обильно полила жидкостью, брызнув также на стену, и подожгла всё это. Мгновенно взвилось жаркое пламя. Как нашкодившая девочка-подросток я прыгнула в огород, и помчалась прочь от дома. Странное дело — все препятствия, мешавшие мне идти сюда, пропали. Не было ни борозд от трактора, ни кольев в траве — ничего. То, что их расставляло, было занято сейчас другим — спасением себя.

Поднялся сильный ветер, качнулись деревья, кустарники, и в его порывах я услышала могучий и страшный вой. Как голос ада, он вызывал ужас и желание сжаться в комочек, упасть на землю и замереть. Но я убегала всё дальше, уже не беспокоясь что кто-то может меня заметить.

Потом я ждала электричку в кустах у остановочной платформы, и видела густые клубы дыма, валящие со стороны деревни. На мгновение в них мелькнул ужасный, искажённый мукой и злобой лик, протянувший ко мне когтистые лапы, но подувший ветер развеял фантом. А через полчаса приехали несколько пожарных машин, и стали тушить пожар. Однако я была уверена, что тушить там более уже нечего — сухое дерево, в течении нескольких десятилетий не знавшее

что такое влага, вспыхнуло как спички и сгорело за короткое время. А потом я дождалась электрички в город, и поехала домой, испытывая радость и облегчение от выполненной работы.

Что там было замуровано, и как туда попало, мне неведомо. Но иногда, бессонными ночами, глядя во тьму и тени, я вроде бы вижу что-то. Какой то сгусток мрака, более тёмный чем самая чёрная земная темнота вокруг. И знаю, что оно хочет отомстить. Но я всегда наготове. Пусть приходит. С каждой убитой тварью я становлюсь всё сильнее и опытнее. И я их не боюсь.

Глава 4. Малый Табор

Я стояла и издали смотрела на Малый Табор, длинной грядой тянувшийся меж двумя другими хребтами. Название этому лесу на горе было дано не случайно — во времена незапамятные именно здесь, в этом лесу, на этом хребте останавливались кочующие таборы цыган, позже разбредавшиеся по окрестным сёлам для торговли, обмена, воровства и попрошайничества.

Но я знала, что никакие это не цыгане, а йезиды-дьяволопоклонники, поклоняющиеся Отцу Зла в виде солнечного диска. От цыган у них была только внешность и повадки, более ничего общего. Но неграмотные крестьяне не разбирали кто перед ними.

Что делали страшные гости в своём лесу, естественно, никто не знал. Редкий смельчак, включая и полицмейстера, решился бы под покровом ночи сунуться к ним в логово, когда они, отягощённые добычей, возвращались в свой временный дом. Ночами они жгли на полянах огромные костры, били в странные барабаны, заставлявшие звенеть стёкла в окнах изб за несколько вёрст, и пели гортанными голосами страшные богохульные песни, от которых выворачивались суставы и болели кости.

Да и сама окружающая местность не способствовала радости и веселью — какая-то трудно ощутимая, тонкая печать невесомого вселенского зла и проклятья лежала на ней. Как будто во времена незапамятные здесь пал чрез земную твердь прямо в ад один из мятежных ангелов, сражённый своим собратом, оставшимся на стороне Творца. С тех пор зло ощущалось здесь и через тысячелетия, привлекая различные тёмные и незримые силы.

В советское время местный совхоз пробовал садить картошку на плоской вершине хребта, сеять гречиху и кукурузу на корм скоту, но из года в год урожаи были очень маленькие, невзирая на колоссальное количество удобрений, зарываемых в и без того плодородную, целинную почву. Далека была и дорога сюда. Хода напрямую не было, и чтобы попасть на хребёт, приходилось ехать до его дальней оконечности, где он соединялся с другими невысокими хребтами и горами.