Погонялово "Дурак"

— К тому, что одними бутербродами сыт не будешь. — Дверцы лифта отъехали в стороны, и я вошла в кабинку. Приятель не отставал. Еще бы, я вцепилась в его верхнюю конечность мертвой хваткой. Если попробует сопротивляться, на свой этаж я приеду с оторванной рукой. — Накормлю тебя излюбленным супом всех мужчин страны.

— Борщом? — в голосе Волка проклюнулась надежда.

— Да, — кивнула. — И вторым излюбленным блюдом сильного пола.

— Котлетки с жареной картошкой? — легко догадался голодный студент вечернего отделения.

— Именно, — подтвердила.

— Чего ж тогда лифт так медленно поднимается, — в нетерпении проворчал Сергей.

Оказавшись в квартире, сняли верхнюю одежду и дружно прошли в ванную комнату. Помыли руки и так же дружно оказались на кухне. Пока Серега сидел и в нетерпении ждал, когда его накормят, я засуетилась, разогревая первое в микроволновке. Мне со всеми этими стрессами и крошка в рот бы не полезла. А так, в компании приятеля авось что и съем. Чтобы потом не падать в голодные обмороки.

— Пахнет умопомрачительно, — похвалил Сергей, когда я поставила перед ним большую тарелку с наваристым супом. — Я сейчас захлебнусь слюной.

— Не захлебывайся слюной, захлебывайся борщом, — улыбнулась, смотря, как друг хватает ложку и начинает есть. Он на самом деле был очень голоден. — Добавку будешь? — на всякий случай спросила.

— Возможно. Оставь кастрюлю пока на плите.

— Хорошо, — сделала, как он просил.

Сама суп решила не есть. Одной котлеты и немного картошки было вполне достаточно, чтобы я насытилась. Борщ, к слову, готовила я. А вот второе уже мама. За год я достигла в готовке определенного успеха. Не жареное мясо Макса, конечно, но тоже довольно вкусно.

Так мы и сидели, обедали, косились в сторону висящего на стене у стола телевизора, болтали. С Серым было легко, как со старшим братом. Раньше мы реже общались. До того памятного дня, когда я увидела его понурым, сидящего на скамье. Никакого влечения, как к мужчине с моей стороны. И точно такое же отсутствие интереса с его. А говорят, дружбы между мужчиной и женщиной не бывает. Просто у нас с ним оказалось намного больше общего, чем мы могли подумать. Его разбитое сердце, кровоточащее уже два года. И мое, мучающееся целый год.

Макс

После того, как увидел своего Хомячка, мило воркующей с этим хмырем, внутри все перевернулось. Что у них там?! Любовь? А как же, чтоб его, я? Как же красноречивые взгляды и разжигающие страсть прикосновения? Она ведь плавилась в моих объятиях — я это видел, чувствовал. Каждый раз рисковал сорваться, сгореть сам и ее спалить. Маша моя, и никто больше не имеет права к ней прикасаться. Это… Это… Нет, я не верю, что у них все серьезно. Уж слишком спокойна Хомякова. А Волков вообще всегда к ней не ровно дышал. Неужели до сих пор на что-то надеется?

— Ты тоже это видела? — мрачно вопросил у сестры, которая еще не успела набрать скорость.

— Да, — хмурясь, ответила. — Я тоже ЭТО видела.

— Тогда разворачивайся и езжай обратно, — заявил я. — Мне надо кое с кем поговорить.

Меня трясло. Пиз***ец подкрался незаметно. Дожил — теперь в любой момент она может от меня убежать. И к кому? К Серому Волку, у которого ни кожи, ни рожи, ни денег — них***я, короче. Что Машка в нем нашла? И нашла ли. Вот это я и собирался сейчас выяснить. Зря остался в машине, когда сестра проезжала мимо их двора. Скорость позволяла — можно было бы и выпрыгнуть.

— А, может, не надо? — Светка опасливо на меня покосилась. — Макс, прости, но ты не в самой лучшей форме.

— Знаю, — процедил сквозь зубы, досадуя на то, что мы уже прилично отъехали от дома Хомячка. — Но мне надо знать правду. Иначе снова сбегу. Поверь, я найду способ. И, да, в последствии больше не поведусь на шантаж твоей подруги. Поэтому меня будет очень трудно найти.

— Ты понимаешь, что тебе нужен отдых? — забеспокоилась Светка. — Кто знает, что может случиться, если ты продолжишь геройствовать?

— Ничего не случится, — я отмахнулся от ее слов. — Поговорю с Волковым и вернусь в машину.

— Я тебе не верю, — надула губы сестренка.

— А мне пох***й, — рассмеялся и уже серьезно добавил: — Света, это вопрос жизни и смерти. Либо ты по-хорошему разворачиваешь тачку, и мы едем к Маше на хату, либо я вываливаюсь прямо так.

Мы как раз стояли на светофоре, в левом ряду. Поэтому я без особого риска дернул ручку и открыл дверь, чтобы показать, что не шучу. Я пошел ва-банк. Неохота было ждать приезда домой, а потом снова смываться. Зачем тратить столько времени, когда можно до смерти напугать сестру и тем самым заставить ее сделать так, как мне надо.

— Не смей! — тут же вскрикнула моя милая и наивная сестренка. — Я все сделаю, как ты скажешь. Только не уходи. Я не вынесу, если снова придется искать тебя по всему Питеру.

Я захлопнул дверь и посмотрел на стрелку на светофоре, которая указывала, что наш ряд имеет право повернуть налево или развернуться. Меня поняли без слов, приводя авто в движение.

— Сукин ты сын, Меркулов, — зашипела Светка, похлеще гадюки.