Погонялово "Дурак"

— Ты в своем уме, в таком виде выходить на улицу?! — это возмутился Макс, сильнее прижимая к себе и начиная водить ладонью по моем ногам. Издевается, не иначе.

— Ребята, давайте жить дружно, — пролепетала, стараясь смотреть куда угодно, только не на собравшихся за столом друзей-приятелей.

— Слушай, кот Леопольд, — Светик недовольно глянула на меня, — помолчи. По тебе прямо так и видно, что ты очень недовольна произошедшей ситуацией.

— Ты о чем? — я напряглась. В последнее время это мое нормальное состояние — постоянно быть напряженной.

— О том, что для тебя все сложилось как нельзя лучше. Два парня из-за тебя чуть не подрались. Чем не проверка чувств влюбленного в тебя по уши бывшего бабника?

— И в мыслях не было его так. — осеклась и посмотрела на Макса. — В самом деле? — свой голос не узнала, таким тихим он был и жалким.

— Нет, — этот тип никогда себе не изменял. — Не по уши, а по самую макушку.

Он посмотрел мне в глаза, ожидая реакции. А что я могла сделать? Сидела, обвивала его шею руками и с трудом удерживала в себе слезы. Я столько себя изводила, нервничала, мучилась из-за вины, что невидимыми никому руками, сдавливала горло, не позволяя нормально дышать. А он. Возможна ли любовь, зародившаяся из желания? Долговечна ли она? Или, когда он получит желаемое, очень быстро остынет и оттолкнет?

— Чего ты так смотришь? — Он коснулся своим носом моего. — Люблю я тебя. Люблю.

Боялась пошевелиться. Не могла отвернуться или что-нибудь сказать. Просто смотрела в потемневшие глаза, ощущала тепло его тела и не хотела, чтобы эти минуты единения исчезали. Сначала подумалось, что я ослышалась. Глупо, конечно, так полагать, но. Поверить сразу в неожиданно произнесенное признание, было невозможно. Слишком хорошо мы были знакомы, чтобы я не питала таких надежд. Услышать слова любви от Меркулова. Разве возможно? А с чего тогда сердце биться быстрее стало. И мурашки по спине побежали. Объятия из крепких, превратились в стальные. Не отпустит. Если взбрыкну и скажу очередную ерунду, что такого быть не может, не даст уйти.

Его губы осторожно коснулись моих. Просто мимолетное касание, а из головы все разумные мысли выветрились. Он опять пользовался своим преимуществом передо мной. Знал, что я не могла его оттолкнуть, когда начинал целовать. Вот и сейчас продолжала сидеть, обнимать его за шею и глупо хлопать глазами, когда Макс отстранился.

— Для того, чтобы во всем разобраться, — подала голос Светка, — всего лишь нужно было признаться ей в своих чувствах. Тогда бы и проблем меньше было.

— Однако, — пробормотал Волк, удобно устраивая локти на столешнице.

— Да, надо было еще год назад это понять, — опять целуя меня, сказал Меркулов. — Чего тянул, придурок.

Промолчала. Не потому, что собиралась съязвить и подтвердить его слова. Просто с таким туманом в голове и звенящей пустотой, могла сморозить глупость. Или что-нибудь нечленораздельное.

— С этим разобрались, — отпив из чашки немного подстывший чай, проговорил друг. — Ты-то чего сорвалась? — Это он обратился к Светику.

— Машка позвонила, — девушка пожала плечами и тоже потянулась руками к своей чашке. Обхватила ладонями теплые бока и на пару секунд прикрыла глаза. — Я с этим… братом, вся на нервах. Надеюсь, после сегодняшнего он перестанет дурью маяться.

— Слушай, — Максим напрягся, — я тебе что, дите малое, неразумное?

— Да вы бы еще черт знает сколько вокруг да около ходили, — Света посмотрела на нас таким убийственным взором, что стало ясно — начнем опять выпускать иголки, она их голыми руками из нас вырывать начнет.

Уткнулась носом в шею парня и прикрыла глаза. Подруга в чем-то была права. Удалось бы нам поговорить, если бы все не сложилась таким странным, но вместе с тем, удачным образом? Нет, я бы постаралась как можно быстрее закончить разговор, который всегда скатывался до упреков и обид. Так я себя вела у клуба, потом, после аварии, во дворе. Не хотела его слышать. Боялась затронуть болезненную тему. Не могла предугадать, как в итоге поведет себя он. Из-за этого мы потеряли столько времени. Я зациклилась на его признании, что он просто меня хочет. А Макс. получается, считал, что этого достаточно. И все вроде понятно.

И вот сидели мы, переговариваясь, когда в дверь позвонили. Сразу догадалась, что это родители, не дождавшись меня, решили проверить, все ли нормально. И. черт, куда я задевала ложку для обуви? Она же была маминой любимой и самой удобной.

Отстранилась от Мерка и открыла глаза. Посмотрела на друзей загнанным зверем и.

— Не боись, — хмыкнула подруга, извлекая из-под стола, собственно, ложку. — Ты, когда тебя Макс на руки брал, ее с перепугу выронила и не заметила. Я подобрала.

— Спасибо, — выдохнула.

На кнопку звонка опять нажали.

— Пойду, открою, что ли, — обреченно проговорил Серый Волк, вставая из-за стола.

Я заелозила на коленях Максима, пытаясь сползти. Если мама увидит, что я использую ноги Меркулова, как табурет, потом проблем не оберусь. Слушать причитания, что приличные девушки так себя не ведут, не хотелось. А такое она мне всю жизнь припоминать будет.