Погонялово "Маньяк"

Дернулась, мотнула головой. Разозлилась из-за того, что предательское тело сразу отреагировало на эту, по сути, невинную ласку. Щеки снова потеплели. Да и уши с шеей тоже. Сейчас меня, скорее всего, даже слой тонального крема не спасет. Никите сразу станет ясно, что я смущена.

- Отпусти, Гоголь! — чуть повысила голос. Черт его знает, может он не слышит меня не потому, что у него характер вредный. Возможно, причина в плохом слухе. А я тут… возмущаюсь.

— Потише, — опровергая мои предположения, сказал парень. — Я все слышу.

— Ты слышишь, но не понимаешь, да? — продолжала злиться.

— Малышка, когда ты рядом, я вообще себя не контролирую. И лучше, черт побери, тебе не надевать пока юбки!

— Почему? — А вот это последнее его высказывание снова вогнало меня в ступор.

— Потому что моя фантазия подбрасывает такие яркие картинки, что я могу ослепнуть.

Фыркнула, отворачиваясь и пряча тем самым возникшую на губах улыбку. Смешной птах. Смешной и самоуверенный.

— Я опоздаю, если буду и дальше стоять тут и болтать о всякой ерунде, — а теперь я ворчала.

— Ну, давай поговорим о чем-нибудь серьезном, — никак не хотел оставлять меня в покое Никита. — Например, о большом адронном коллайдере.

— Чего? — У меня что, слуховые галлюцинации?

— Только не говори, что ты понятия не имеешь, что это такое.

— Так, все, — раздраженно проговорила и снова предприняла попытку самостоятельно добраться до метро. Если бы меня еще кое-кто рукастый и наглющий отпустил, было бы просто замечательно. А так со стороны это больше походило на своеобразные ролевые игры. Я предпринимаю вялые попытки высвободиться, а сосед, того и гляди, заржет.

— Полегче, крошка, — стискивая меня еще сильнее, заговорил Ник, — иначе ты рискуешь потерять честь в ближайшие полчаса.

Я снова замерла. Встала, как вкопанная, медленно осознавая только что сказанное.

— Еще слово, и я прихлопну тебя сумкой, — пригрозила. С трудом получилось развернуться. И теперь я смогла смотреть в смеющиеся глаза Никиты и еще больше озверевать.

— Лисичка, мне может понравиться, — предупредил молодой человек, все-таки убирая руки с моей талии. — Поехали, — кивок головы в сторону внедорожника, — подвезу. Мне, кстати, сегодня в ту же сторону. Поэтому я и подумал, что можно и тебя прокатить с ветерком. Если, конечно, ты не трусиха. Хотя… судя по тому, что в моей машине тебя укачивает…

— Это стечение обстоятельств, — почему-то появилось острое желание оправдаться.

— Вот и проверим. Если ты, повторюсь, не трусишка, — сказав это, он наклонился к моему лицу, и заглядывая в глаза, продолжил: — Ну же, Лиса, соглашайся. Я не буду приставать.

— Точно? — признаться, были у меня сомнения, что слово он не сдержит.

— Да-да, — заверил Ник.

Перед тем, как давать свое согласие, посмотрела на наручные часы и прикинула, сколько времени я потрачу на проезд в метро. Толкучка, шум, суета, давка. Время сейчас было такое, что без веской причины туда лучше носа не совать. Весомой причины, чтобы оставаться дома, у меня не было. Да и, если что-то пропущу, потом придется нагонять. Никого не будет волновать на экзамене, с какой стати я не знаю ту или иную тему, прописанную в билете.

— Уговорил, — наконец, сдалась я, взвесив все «за» и «против».

Не будет же Никита тянуть свои загребущие руки ко мне, управляя автомобилем? А потом самое главное — вовремя выскочить из машины.

Оказавшись в салоне внедорожника, сразу накинула на себя ремень безопасности.

— Ты напряжена, — посматривая на меня, сказал Гоголь. — Крошка, я бы сделал тебе массаж, но лучше приходи сегодня вечером ко мне. Места больше, и никто не помешает.

Этот провокатор знал, как я отреагирую на эти слова. Знал и выжидал. Но я всеми силами старалась сохранить на лице маску безразличия. Чем ближе к сердцу я воспринимаю сказанное им, тем дольше будет длиться наша очередная пикировка. И почему, спрашивается, все его шуточки сводятся к одной конкретной плоскости? У него что, проблемы с женским полом? Или он просто-напросто маньяк?

— Меньше всего на свете я хочу, чтобы ты ко мне прикасался.

Говорила это, отвернувшись к стеклу, за которым виднелся подъезд дома, из которого я недавно вышла. Знала бы, что Ник будет поджидать меня на улице, оделась бы так, чтобы он не признал во мне меня. Неужели он не может разговаривать нормально? Играется со мной, как кот с мышью. Потом удивляется, что я его в штыки воспринимаю. А как иначе? Если он каждый раз прозрачно намекает на то, где меня видит. Пусть он там лучше свою Катю лицезреет. Она, я уверенна в этом, не откажет.

— Ладно, без шуток, — тут же серьезно заговорил Гоголь. Я даже перестала гипнотизировать дверь подъезда. Повернула голову к парню, вопросительно смотря ему прямо в лицо. Что он еще скажет? — Я все равно добьюсь своего, понимаешь?

— Не очень.

— Ты мне нравишься, — от этих его слов у меня по спине мурашки побежали. А сердце пропустило удар. Я не ослышалась? — И ты будешь моей. По-любому.

— После этого признания я должна сделать все возможное, чтобы не стать твоей. Это ты понимаешь?

— Предполагал такой ответ.

— И зачем тогда сказал?