Погонялово "Маньяк"

Больше этой ночью Веник музыку не включал. Зато шумел на кухне, заедая горе мамиными пирожками с капустой. В итоге я, привлеченная этим самым шумом, снова встала с кровати и пошла смотреть, что брат там вытворяет. И осталась с ним чаевничать. Потому что, если ты не успел вовремя заснуть, обязательно наступает жор. Неконтролируемый, сильный. До урчащего желудка. Именно урчание этого органа заставило меня встать с постели. Ну и запах подогретых в микроволновке пирожков.

Брат, когда стащила с его тарелки первый пирожок, возражать не стал. Просто посмотрел, с каким аппетитом я ем, и решил, что одной тарелки будет явно маловато. Поэтому подогрел еще пяток пирожков. Именно за чревоугодием нас и застала Юлька.

— О, пирожки, — потирая руки, произнесла она, присаживаясь к нам за стол. — Что-то я со всеми этими переживаниями и подзабыла, что мама сегодня их пекла.

— Конечно, — с трудом проглотив сдобу, заговорил Вениамин. — Ты ведь похлеще меня страдаешь. Даже про еду забываешь. А я есть хочу просто зверски.

— Мне кажется, что у тебя к твоей этой… как ее? Имя уже забыла. Впрочем, ладно. Так вот… Мне кажется, что ты не особо-то ее и любил. И расставание лишь повод, чтобы не давать нам спокойно жить. Ты не мог просто прийти домой и сказать родителям, что теперь предпочитаешь, что потяжелее. И ведомый новомодными привычками молодежи, слушаешь это все на полную громкость.

Вот в этом высказывании я Юльку поддержала. Кивнула головой, молча соглашаясь. Рот-то был занят.

— Я ее любил, — насупился Веня. Ну, точно пятилетний мальчишка. По нему явно театральный страдает. Вон как лицом играет. Столько эмоций. Если бы не знала, что он тот еще шалопай, поверила бы в его душевные метания и боль. А так… — И, чего скрывать, я был у нее первым.

— Веник! — одновременно выкрикнули мы с Юлей. Потом, правда притихли. Не хотелось бы будить родителей. Хотя не факт, что отец уже спит. Да и мама… если поймала вдохновение, то все, может всю ночь в красках расписывать свои преступления и расследования.

— Что в этом такого? Понимаю еще, Крис не целованная, но ты…

— Я тебя сейчас придушу, — прошипела, подаваясь корпусом вперед. Брат сидел прямо напротив. Протяну руки, сожму пальцы на его тощей шее и…

— Да ладно тебе, — отмахнулся от моей угрозы младший. — Если так и дальше пойдет, то у вас с нашим соседом такие жаркие шуры-муры начнутся…

Не сдержалась. Зарычав, аки разгневанная волчица, дернулась вперед и таки смогла вцепиться в шею Вениамина. К черту пирожки! Я прибью этого гаденыша.

— Лиса, успокойся, — еле сдерживая смех, выдавила из себя Юлька. — Мы не слепые, видим, как ты на него смотришь. И он тебя съесть готов. Я когда вас за горяченьким поймала…

— Только попробуй рассказать родителям, — я тыкнула в сторону сестры пальцем. Для этого пришлось ослабить хватку. Из-за этого Веник смог нормально дышать. — И ты, — а это я уже указала на брата. Коснулась пальцем его носа. Веня смешно скосил глаза, смотря на мой перст. — Проблем с родителями мне из-за вас и не хватало. Отец и так уже, кажется, под Никиту копает.

— Ага, — продолжая смотреть на мой палец, хрипловато заговорил младший. — Копает… И скоро докопается до правды. Так что вы бы это… шустрее что ли.

Снова сдавила его шею двумя руками. Маленький, вредный пакостник. Хотя, какой он маленький? Ему после школы дорога прямиком в военкомат. Косить от военной службы брат не собирался. Наоборот, решил сначала отслужить, а уже потом поступать в универ. Дескать, все равно загребут, не раньше, так позже. Зачем оттягивать неизбежное? Бегать от мужчин в форме Веник не собирался.

— Систер, спасай, — хрипел младший, мученически смотря на Юлю. Та, кстати, не спешила вмешиваться в нашу перепалку. — Женщины… Солидарные, чтоб вас, — поняв, что сию секунду его от меня отрывать не собираются, продолжил ворчать брательник. — Я все Никите расскажу. И этому… как его. Кто у тебя там был? Забыл имя этого хмыря.

— Я тоже, — процедила Юлька. — Убери руки, Крис. Моя очередь!

Она только потянулась руками к шее брата, как на кухню вошла хмурая и явно чем-то недовольная мама. Посмотрела на всю эту картину и нахмурилась еще больше. Еще бы… если посмотреть на нашу троицу со стороны, то казалось, что мы с Юлей давим авторитетом на подрастающее поколение. А именно, выдавливаем из оного все, включая дух.

— То ли у меня перед глазами красочная галлюцинация, то ли вы и в самом деле хотите сделать из многодетной матери, просто мать, — пролепетала ма, касаясь рукой груди со стороны сердца. — Юля, Кристина, в чем дело?

— Э-э-э… — протянула я, не зная, как себя оправдать. Не говорить же правду? Тогда для мамы больше не будет секретом мое отношение к Никите. Потому что уж слишком остро я на него реагирую.

— Меньше слов, больше дела, — между тем заговорила старшая. — Мам, неси скотч.

Руки к брату она тянуть перестала. Как, впрочем, и я. Но кровожадности ей сейчас было не занимать.

— Зачем он тебе, позволь узнать? — елейным голосом поинтересовалась мать.