Погонялово "Маньяк"

— Квартирку прикупил ради того, чтобы свести Ника с нашей Кристиной? — фыркнула Юля. — Не верю! И вообще, Никита на самом деле потерял голову от Лисички. По нему сразу видно, что крыша поехала.

Увидев хмурые взгляды родителей, она осеклась. Да уж, сказала, так сказала…

— То, что он ей проходу не дает, еще не значит, что мальчик влюблен по-настоящему, — горестно вздохнула ма. — Тебе ли не знать, Юль.

Сестренка подобного не стерпела и спешно удалилась к себе. Чуть стул, на котором сидела, не опрокинула. Через какое-то время из ее комнаты стала доноситься громкая музыка.

Но меня это волновало мало. Как только осознала, что завтра Гоголя к нам ни под каким предлогом не пустят, то решила сама все-таки донести до родителей правду, которую узнала про бывшего Юли. Возможно, и этот Влад имеет какое-то отношение к нашей семье. Не просто же так он вознамерился во что бы то ни стало вернуть старшенькую.

— Я вроде как ничего не знаю… — осторожно начала, продумывая наперед, как лучше преподнести добытую у Никиты информацию. — Но кроме нашего соседа можешь у своего знакомого еще и про Влада Крымова узнать.

— А это еще кто такой? — густые брови отца сошлись на переносице.

— Бывший твоей старшей дочери, — шепотом проговорила. — Он сейчас снова захотел с ней встречаться. И Юльке приходится держать от него оборону. Но он настойчив.

— Так вот, как зовут этого сопляка, — хищно протянул папа. — Что ж, и этого гада вскроем.

Вот и все. Больше ничего говорить я ему не стала. Даже о том, к примеру, что сестра не ночевала ни дома, ни у подруги. Что Влад не просто хочет ее вернуть, а уже практически преследует Юлю. И, наконец, что рассказал мне об этом тот самый Никита Гоголев, которого якобы подослал его собственный отец. И вот в чем вопрос: зачем птаху тогда мне помогать? Хотя… Он ведь под этим самым предлогом хотел проникнуть к нам в квартиру. Это наводит на определенные, не очень радостные мысли. Которые всячески противоречат одному факту: Никита сказал правду.

— Какой ужас, — бледнея на глазах, выдохнула ма. — Это же как наших девочек угораздило связаться с самыми настоящими подонками?

«Никита не подонок», — захотелось выкрикнуть мне. Но я смолчала. Потому что знала, что папа прав. Мне надо держаться подальше от этого замечательного, чуткого, внимательного… тьфу, беспринципного нахала. И почему перед мысленным взором снова предстало его улыбающееся лицо? А в ушах слышится: «А я тебя люблю, прикинь?» и я ведь на самом деле ему поверила. Получается, зря?

— Сколько наглости надо иметь, чтобы бросить девушку, которая готовилась к нему переехать, — продолжала распаляться мама. — А потом снова поманить, как собачонку?

Я еще немного с ними посидела и вернулась к себе. Настроения заниматься чем-либо не было. Единственное, чего я бы сейчас хотела — это посмотреть Гоголю в глаза и влепить ему звонкую пощечину. Пройтись как следует ладонью по щеке. Сделать так же больно, как было сейчас мне…

Вениамин пришел уже после одиннадцати. И то, не зная всех подробностей дела, мелкий завис на лестничной клетке, разговаривая с нашим соседом. Я как услышала до боли знакомый голос, так сразу же ощутила толпу мурашек, побежавших вдоль позвоночника. Родителям не следовало видеть младшенького в сомнительной компании. Но и мне самой не хотелось выходить к парням. Потому что, я чувствовала, было опасно на ночь глядя видеться с птахом. Для моей нервной системы и его физического здоровья.

— Юль, — я заглянула к сестре в комнату. — А не позовешь Веника из подъезда?

— А сама чего не позовешь? — сестра неохотно оторвалась от своего занятия — рисования готической картины тушью.

По моему кислому выражению лица ей сразу стало понятно, в чем дело. Она понятливо хмыкнула и встала со своего места. Музыку выключать не стала. Поэтому я сделала вывод, что она планирует как можно быстрее вернуться и продолжить страдать.

Я притаилась в прихожей, ловя каждое слово родных. Плохая привычка, приставшая ко мне еще с детства. И я столько раз слышала от родителей, что подслушивать не хорошо. Однако, в большой семье рот не разевают. Это мы с братом и сестрой еще относительно дружные и тихие. Сейчас. Но вот когда были помладше, дом стоял вверх дном. Мы носились, разбрасывали игрушки, пакостили друг другу. В общем, веселились, как могли. Поэтому-то не подслушать лишний раз, что там затеяла Юли или Веник (или оба сразу) в тайне от меня, было недальновидно.

Вот и сейчас, я уже было начала мучиться угрызениями совести из-за того, что рассказала папе с мамой про Влада… Как вдруг услышала, что моя старшенькая обсуждает с младшеньким и с нашим общим соседом родительский запрет на общение с Гоголевыми. И не просто обсуждают, а доверчиво рассказывают (конкретно Юлия) ему, что уже накопал отец и какие у него вообще имеются связи. От такого я просто-напросто задохнулась от возмущения.

— Да мой отец совсем рехнулся, — к моему удивлению, Никита вовсе не отпирался от правды, высказанной ему прямо в лицо. — Но я не собираюсь ему потакать. И с какой стати он выбрал именно эту квартиру, я тоже не знал.