Погонялово "Маньяк"

Обычное прикосновение вызвало лавину эмоций. Чуть развернулась к ней и открыла глаза. В них стояли слезы. Я знала, о чем она хочет со мной поговорить. О ком. Понимала, что Юлия желает мне только добра, однако она неосознанно причиняла мне боль. Сама же недавно обожглась… Наверное, случай с Крымовым ее так ничему и не научил. Неужели она готова снова с ним сойтись? Почему? Неужели любовь сестры настолько сильна, что она сможет переступить через предательство и ложь? Но я не хочу так. Я не готова страдать, как она.

— Он тебя реально любит, — с ходу начала Юлька. — Ой, ты чего?

Первая слезинка покатилась по моей щеке. Каждое подобное сравнение Никиты с идеальным мужчиной причиняло боль. Таких не бывает. Чего далеко ходить, Вениамин уже такой!

— Где это видано, чтобы богатенький подонок, встретив свою единственную, вдруг изменился? — стараясь сдерживать всхлипы, ответила вопросом на вопрос. — Это не фэнтезийный любовный роман, а реальная жизнь, Юль. Одна единственная, истинная пара, любовь с первого взгляда и до гроба — это не про наш мир. Козел, который в финале превращается в идеального мужчину…

Я таки всхлипнула. Тихонько, чтобы остальные не услышали. А то придут сюда, устроят столпотворение. А потом все дружно заявятся в соседнюю квартиру.

— Он правда переживает, — покачала головой систер. — Я видела, как он изменился, когда узнал о том, что раскопал на Гоголевых наш отец.

— Ты сделала глупость, — перебила ее и шмыгнула носом. — Теперь соседи будут еще осторожнее и коварнее по отношению ко мне. К папе. Ко всем нам.

— Почему ты думаешь, что Никита пляшет под дудку своего папочки? — осторожно уточнила старшенькая. — С чего вообще решила, что Гоголев-старший решил мстить?

— А разве это не очевидно? — едко поинтересовалась, мысленно поражаясь наивности более опытной из нас двоих Юли.

Так и хотелось сказать: «Очнись! Тебя саму недавно кинул такой же богатенький сынок!» Но пришлось смолчать. Я слишком хорошо понимала, что моя несдержанность ранит девушку в самое сердце.

— Нет, — покачала головой Юлька. — Папа припомнил, что имел дело с Гоголевыми. А мама расписала за него сюжет очередного детективного романа. И ни одного доказательства вины нашего соседа озвучено не было.

— Поэтому сейчас мне надо наведаться в гости к этому бабнику и подписать себе тем самым приговор?

Мой гордый ответ больше был похож на жалобный лепет. Стало дико обидно и досадно на саму себя. Сижу и переживаю тут из-за какого-то парня. Дура!

— А почему сразу приговор? — Юлия насторожилась.

— Потому что люблю я его. И ничего не могу с собой поделать в его присутствии, — одними губами прошептала и снова уткнулась лицом в подушку. Уже из этого положения немного громче добавила: — Поэтому разговора между нами не выйдет. Врет он или нет… Не выйдет, понятно?

— Оу… Даже так… — шокировано протянула сестра. — Тогда все ясно. И вообще просто.

— Да где просто? — стараясь не повышать голоса, уточнила. — Я не могу с ним нормально поговорить. Я даже стоять и молчать не смогу в присутствии Никиты.

— Вот, упрямая, — Юлька нахмурилась. — Думаешь, если он увидит тебя в таком состоянии, то захочет?

— Он уже давно хочет — сам говорил, — эхом откликнулась.

— Ну, он же не насильник…

— Нет, конечно! — все-таки я начала выходить из себя. — Это я мазохистка.

— Ну, вот видишь, — нервно рассмеялась систер. — Раз тебе в любом случае хочется быть с ним, тогда зачем сомневаешься? Бежишь от него?

Потому что не хочу быть брошенной дурой, как ты. Как жалко, что этого не скажешь родному человеку в лицо…

— Шутишь? — вымученно прошептала. Потому что голос окончательно перестал меня слушаться. — Окей.

И замолчала. Юля что-то там говорила про мои чувства, которые не угасли даже после разговора с отцом. Про взаимную тягу, которой бессмысленно противиться. Про то, что лучше совершить глупость, чем отойти в сторону и потом всю жизнь корить себя за то, что не смогла решиться и перебороть собственный страх. В общем, глупости влюбленной оптимистки в розовых очках, которой я не являлась. Реалистка с мозгом скептика и сердцем девушки. Душа же находилась в метаниях. Мне хотелось, чтобы Юлия оказалась права. Но это было далеко не так.

Она еще какое-то время проговорила сама с собой и ушла. А я еще битый час не могла успокоиться. Нашла, с кем откровенничать. Юлю, конечно, жалко, но она сама выбрала свой путь. Сама без конца прощает и повторяет собственные ошибки. Вот куда лучше было бы раз и навсегда оборвать все связи и выкинуть подлеца из головы. Да, сложнее, да тяжелее… Но действеннее. И полезнее для собственных нервов. А то так и поседеть от частых расстройств можно.

Еще через полчаса села читать книгу. Села и тут же вскочила на ноги, чувствуя, что еще немного, и от возмущения пар повалит из ушей.

Тук-тук-тук… Тук!