Погонялово "Маньяк"

— Попалась, Лисичка, — как-то уж слишком предвкушающе улыбаясь, проговорил птах.

— Пьяный, значит, — пробормотала, скользя по фигуре молодого человека тяжелым взглядом.

— В стельку.

— На ногах не стоишь…

— На чистом упрямстве.

— И голова, наверное, раскалывается.

— Немного.

— Значит, сейчас будет много, — угрожающе прорычала, сжимая руки в кулаки. — Ты что устроил, Гоголь?! Совсем уже?!

— Ничего не устроил, — делая шаг в мою сторону, откликнулся Никита.

Я, само собой, стоять на месте не стала. Попятилась. Одновременно с этим внимательно следила за каждым движением Ника.

— Просто другого способа выманить тебя из дома и спокойно поговорить уже не видел. А так… еще и убедился, что по-прежнему тебе небезразличен, — парень подмигнул, растянул губы в довольной улыбке и продолжил продвижение в мою сторону.

— Стой лучше на месте, — сказала это не так твердо, как хотелось бы. Просто, когда этот… птах рядом, я мыслить здраво не могу. — И если ты хотел говорить, говори. Ко мне только не приближайся, хорошо?

— Это еще почему? — После последних моих слов, молодой человек нахмурился. — Ты и так довольно долго держишь меня на сухом пайке. Пора прекращать. Иначе я так совсем на мумию стану походить.

— Ты это о чем? — не очень понимала, что он хочет мне сказать.

Наверное, поэтому пропустила момент, когда Никита оказался совсем рядом со мной. Обхватил руками за талию, прижимая к себе так тесно, что дышать сразу стало тяжело. То ли воздуха не хватало, то ли растерялась настолько, что забыла, как нужно дышать.

— Гоголь, пусти! — потребовала, стукая его кулаком по плечу. Слабо, чтобы не дай бог не сделать больно. Не совсем же я истеричка, чтобы начать верещать, как резанная и кидаться всем, что попадет под руку. Ну и драться не слишком дальновидно. Ник всяко сильнее меня физически. Тогда зачем тратить силы на пустое махание руками? — И прекращай улыбаться. После того, что я видела…

— Ты видела, да, — перебивая меня, проговорил Никита. — Но тебе и в голову, скорее всего, не пришло, что я сам был не в восторге, что меня вдруг решила поцеловать другая девчонка. Я, знаешь ли, после твоих поцелуев, с другими даже пробовать не стал бы. Зачем? Если только от тебя у меня сносит крышу.

— Красноречиво говоришь, а верится с трудом, — заупрямилась. Уперлась ладонями ему в грудь и попыталась отстраниться. Куда там… Меня еще крепче прижали к себе. Даже повернуться было сложновато. — Никита, это не смешно! Пусти! Что тебе от меня нужно? Секс? Так могу тебя огорчить — его больше между нами не будет! Не станешь же ты принуждать меня к близости? Или… — тут мне стало резко не по себе.

Мы в комнате одни. Дверь заперта. Ключ от замка в кармане джинсов парня… Как я отсюда выбираться буду-то?

— Говорил же, — Гоголь поморщился, — напридумываешь себе черте что. Со мной ты переспала абсолютно добровольно. И не надо сейчас утверждать, что тебе не понравилось.

Понравилось, в этом-то и проблема. Несмотря на случай с Катей, отвращения я к Никите не испытывала. А воспоминания о жаркой ночи до сих пор будоражили. Хотела ли я повторения? Конечно. Но при других обстоятельствах. Сейчас же мне было сложно снова начать доверять Гоголю. Я хотела, чтобы он был только моим, а не…

Пришлось как следует тряхнуть головой, чтобы прогнать из головы ненужные мысли и воспоминания. Нет, это все его близость. Иначе бы у меня так не кружилась голова. И в нее не лезла бы всякая сентиментальная глупость.

— Лисичка, мне на самом деле никто кроме тебя не нужен, — говоря это, он скользил губами по моей щеке, касался осторожно уха.

Если его целью было одурманить меня. Заставить потерять бдительность, то у него получилось задуманное. Я больше не предпринимала попыток высвободиться. Тело почувствовало тепло другого, желанного человека, и сил на сопротивление совсем не осталось.

Шмыгнула носом, вдохнула медленно, пытаясь тем самым загнать слезы, вот-вот готовые сорваться с ресниц, обратно. Не хотела перед ним плакать. Не собиралась показывать свою слабость. Однако же… показала. Первая слезинка побежала по щеке.

Мои слезы не стали секретом для Ника. Но ничего говорить он больше не стал. Снова коснулся губами щеки, стирая влажную дорожку. А в следующий миг коснулся моих губ, осторожно целуя.

И снова я не сопротивлялась. Не смогла больше бороться ни с ним, ни с собой. Руки, которые до этого сжала в кулаки, расслабились. Ладони коснулись мужской груди, заскользили выше, обхватывая шею, затем путаясь в растрепанных волосах. В мыслях не было, чтобы не ответить на поцелуй. Я слишком сильно по нему соскучилась. Да и… в самом деле, не стал бы он устраивать все это представление, если бы ему было на меня плевать. Возможно, и правда Катя сама к нему пристала. Я же тогда увидела только самое начало. Еще и Юлька… не сомневаюсь, что она говорила с Гоголем. Пыталась и со мной поговорить, только я была настолько обижена, настолько разбита, что никого не хотела слышать.