Поговори со мной… Записки ветеринара

Фыс-фыс-фыс-фыс-фыс – несколько уток, просвистев над моей головой крыльями и описав прицелочный полукруг над озером, зашли на посадку. Выставив вперед лапы, они обычно не просто плюхаются в воду, а заправски, как воднолыжники, какое-то время глиссируют на «пятках» и только потом, окончательно сбросив скорость, приводняются. Но тут все неожиданно пошло no-другому их лапы встретили твердую поверхность и они заскользили примерно так, как это делаем мы, когда первый раз на коньках попадаем на лед. Некоторые попытались тормозить хвостами, а другие перешли на бег гуськом. То и другое выходило очень смешно и неловко.

Потом все по очереди, с хрустом проломив тонкую корочку льда, они благополучно приводнились. При этом так оживленно крякали, что мне показалось – они хихикают и подтрунивают друг над другом. Даже, кажется, месяц улыбнулся в надежде, что сейчас опять по озеру пробежит рябь и он сможет еще немножко сплясать. Но волны спрятались под тонкой корочкой льда, а месяц так и застыл, растянувшись по зеркальной поверхности озера японской улыбкой.

Быстро перемахнув забор, я уже бежал туда, откуда прилетели утки.

Обитатели длинного озера вели себя весьма неспокойно, быстро плавая посередине. Длинное озеро – самое большое, поэтому и живности на нем побольше: много разных уток, магелланские гуси, белые лебеди и даже пеликаны (последние, правда, в это время уже сидели в зимнике). Это озеро совсем не замерзло, может, из-за размера, а может, из-за большого количества обитателей, только самый берег прихватила тонкая корочка льда.

Пробираясь по кустам, я не раз вспомнил своего спаниеля Лота, который очень просился на охоту со мной. Мне не удалось накануне выскочить из дома незамеченным. Сначала он подглядел, как я взял ружье – большая оплошность с моей стороны, так как объяснить собаке, что я иду не на охоту, а на работу, было невозможно. Он сразу понял, что его хотят надуть, и устроил истерику. Пришлось демонстративно достать рюкзак со всеми охотничьими принадлежностями и перед носом собаки засунуть его обратно в шкаф, показывая, что он ошибся. Это его несколько успокоило.

Я обошел озеро по берегу, внимательно осмотрел все кусты. Ничего подозрительного не обнаружил. Вся живность на воде. На берегу никого. И вообще, почему я решил бежать сюда, может, вся драма сейчас происходит как раз на другом – круглом озере. Ужаленный этой мыслью, я помчался на круглое озеро.

Здесь льда тоже почти не было, а обитатели были гораздо спокойнее, многие мирно спали, уютно припрятав клювы под крылышко. Я несколько раз обошел вокруг. Вроде все в порядке. Но кто-то же уток спугнул?!

Оставалось повнимательнее обследовать кусты на длинном озере.

На этот раз я уже ползал по кустам чуть ли не на четвереньках.

Так и есть! Утка-шилохвостка. Оставалось только забрать трофей и тихо прошмыгнуть мимо сторожей в лечебницу.

Вот позорище-то! Ведь скажут – проспал! И что самое обидное – будут недалеки от истины.

Вскрытие показало: почерк тот же! Хищник опять перегрыз добыче горло. Шейные позвонки целые, и только аккуратно вскрыта сонная артерия. Крови на этот раз было побольше. Это значит, что хищник как следует позавтракать не успел. А еще это значит, что, когда я первый раз там бегал в потемках, он, поджав хвост, если у него таковой имеется, сидел где-то под кустом и спокойно за мной наблюдал. Из чего в конце концов следует, что хищник уже меня знает. А я пока его нет. И это плохо. Но зато уже известно, что появляется он где-то с четырех до пяти утра. Значит, в другое время можно будет и расслабиться.

С пятиминутки я вышел помятый и ночного вампира начинал уже люто ненавидеть, не только как утиного душегуба, но и как личного врага и источник моего позора. Рядом шла птичница Галина Ивановна и щедро подливала масло в огонь:

– Ну что, Иванушка, когда теперь пойдешь в караул?

– Скоро, Галина Ивановна! Я кому-то сегодня не дал кровушки попить вдоволь, думаю, скоро опять объявится.

Три ночи я все же провел дома. А на четвертую, думаю, пора!

Однако и в ближайшие две ночи, к моему удивлению, ничего не произошло. Наверное, я переусердствовал в бдительности, нарезая круги между озерами, как раз с четырех до пяти утра, и этим самым спугнул ночного охотника. Стало даже очень обидно – а вдруг больше не объявится?

Между тем я уже начал привыкать к ночным дежурствам. Даже сторожа меня теперь регулярно приглашали на утренний и вечерний чай.

На третью ночь чувствую – должно непременно что-нибудь произойти. Просто пора!