Поговорим о демографии

— Все понятно: вы хотите объяснить, как возник замысел настоящего сочинения. Хотя еще Бальзак, кажется, заметил, что авторские объяснения по поводу написанного стоят не более чем честное слово гасконца…

— То бишь любителя приврать?

— Не будем уточнять классиков. Лучше уточним вашу позицию. Примеры наивной реакции на публикацию демографа — крайности, которые неубедительны, как всякие крайности.

— Но именно они, согласитесь, позволяют очертить границы читательского восприятия, которое не так-то просто охарактеризовать некими усредненными показателями. Впрочем, вот пример иного рода. Он тоже поможет нам увидеть демографию в неожиданном ракурсе — не с Олимпа ее богов, а с грешной земли.

«Незнание — сила». Диковато звучит, не правда ли? Увы, невежество, сколь бы малораспространенным оно ни было, нередко бывает воинствующим и тогда может стать активней просвещения в битве за умы, хотя бы на ограниченном плацдарме. Сетуя на недостаток демографической грамотности среди широких масс даже в высокоразвитых странах, профессор Э. Россет, член-корреспондент Польской академии наук, с горечью замечает: хоть и неверные, но укоренившиеся точки зрения «оказываются своего рода силой». Польский демограф согласен с французским врачом Э. Трамбле, утверждавшим, что «ошибки, повторяемые большинством, в конечном счете имеют большее практическое значение, чем истины, известные лишь немногим». Таким образом, констатирует ученый, «разоблачение фальшивых мнений необходимо и по этой причине».

…Видавший виды «Крокодил» немало, должно быть, удивился, когда именно он был избран арбитром в столкновении на сугубо научном плацдарме. Ту самую таблицу, которая появилась в «Известиях», один из читателей счел настолько курьезной, а свою критику настолько серьезной, что апеллировал к зубастому носителю разящего трезубца. Комментарий гласил: «Если мне 20 лет, значит, я доживу до 70. А если доживу до 70, то, значит, и до 81 года. Если же до 80, значит, и до 87.

Итак, сколько же проживет достигший 20-летнего возраста — 70 лет или 87?»

Это была аргументация. Со своей логикой. Примерно такой: если я не провалюсь на первом туре конкурса, то, значит, и на втором тоже, а ежели успешно пройду второй, то, понятно, и третий. Так сколько же туров я выдержу — один или все?

Ну, разумеется, все! Если хватит сил. А если не хватит, то, глядишь, и ни одного. Так и на жизненном пути. Кто-то из ровесников, скажем, 20-летних мужчин не справит, увы, не только свой 70-й день рождения, но даже более близкий юбилей. А другой отпразднует не только 70-летие, но и 100-летие.

— Да это мы знаем и без демографов! — усмехнется разочарованный читатель. — А что они могут добавить к общеизвестным истинам?

Кое-что могут. Шансы прожить еще столько-то — свои для каждого возраста. Для каждого пола. Для каждой страны. Для каждой эпохи. Вот их-то и вычисляет демография. Каким же образом? С помощью специальных таблиц, которые позволяют представить, как от года к году, от десятилетия к десятилетию сокращается численность того или иного поколения.

Возьмем, к примеру, наших мужчин, появившихся на свет в один какой-то год. Кто из них достигнет 70-летия? Праздное любопытство: ответить невозможно. А вот сколько их останется к тому времени? Это уже другой вопрос. Статистика свидетельствует:

и так далее.

Как видно, свое 70-летие справит каждый второй. Вернее, почти 51 процент. Но это шансы, рассчитанные для новорожденных. А если нас интересуют 20-летние? Сколько их встретит свое 70-летие? Те же 50 920 человек. Но уже из меньшего количества «претендентов» — не из 100 000, а из 92 244. И процент получается иным: свыше 55, а не 51.

Надо сказать, приведенная здесь таблица подытоживает данные предпоследней переписи (1959 года). С тех пор и здравоохранение, и социальное обеспечение ушли вперед. Наши шансы достигнуть того или иного возраста стали выше.