Поговорим о любви

— Понимаете, моя мама попросила меня подобрать ей какой-нибудь увлажняющий крем и… Не могли бы вы обслужить меня по полной программе? — добавила Шеннон, подумав, что ее вопрос, наверное, прозвучал по меньшей мере странно здесь, где только лишь такое обслуживание и предполагается. — Я собираюсь со своим другом в театр, а затем он хочет представить меня своим родителям. Это люди из высшего общества. Они приезжают из Коннектикута на какой-то большой благотворительный аукцион. Представляете, я умудрилась не совсем вежливо ответить по телефону его матери, и сейчас она хочет встретиться со мной. — Шеннон сделала паузу, а затем продолжила торопливо: — У меня почти не было времени, чтобы собрать вещи. Я даже не взяла пижамы, хотя Блейка, по-моему, это не очень волнует. На голове у меня непонятно что и нет никакого маникюра, а еще, Господи, как бы я хотела, чтобы у меня были такие же брови, как у той дамы, которая позвала вас.

Элоиза слушала девушку, слегка поджав губы. Похоже было, что таким образом она пыталась сдержать улыбку.

— Короче, все по полной программе. У меня есть в запасе пять-шесть часов, — закончила свой монолог Шеннон и, виновато улыбнувшись, добавила: — Хоть я и пообещала Блейку, что подготовлюсь как следует, но боюсь, без вашей помощи мне не успеть.

— Итак, вам нужны услуги парикмахера и косметологов, вы хотите купить подходящий наряд, который могли бы надеть сегодня вечером, а также, если я правильно вас поняла, вам необходима пижама, хотя Блейка вовсе не волнует ее отсутствие. Это все, что вы желаете?

— Да, и еще… Может, и не стоило говорить об этом, ведь вы, наверное, и так понимаете, но все же я вас очень прошу… — Шеннон посмотрела на Элоизу и доверительно добавила: — Никогда ни слова не говорите об этом моей матери. Даже несмотря на то что она была бы безумно счастлива узнать, что меня обслуживают в вашем магазине, и что я собираюсь надеть что-то еще, кроме джинсов, и что я иду знакомиться с родителями молодого человека, — все равно ничего не говорите. Если она узнает, что я дала такую слабину, то моя жизнь пропала. Договорились?

Элоиза понимающе улыбнулась:

— Договорились. Позвольте оставить вас ненадолго, мне необходимо взглянуть на график приема клиентов. Думаю, у меня найдется для вас время.

Оказалось, что деловые качества Элоизы ничуть не уступали ее безупречным внешним данным. Не успела Шеннон опомниться, как та облачила ее в халат от «Элизабет Арден» и собрала целую армию визажистов, которые с энтузиазмом приступили к работе.

Шеннон как завороженная смотрела в зеркало, поражаясь тем переменам, которые происходили с ней прямо на глазах. Волосы, уложенные феном, представляли собой великолепный образец «художественного беспорядка». Лицо после массажа и разных других манипуляций мастеров своего дела выглядело свежим и помолодевшим. Брови имели очень красивый и выразительный изгиб. Ногти на руках и ногах были обработаны и покрыты лаком. Подошвы ног, огрубевшие от длительных прогулок по пляжу босиком, были отшлифованы пемзой и пропитаны по всей поверхности увлажняющим кремом, отчего стали мягкими и гладкими.

А ее одежда! Шеннон чувствовала себя восхитительно, она поняла, почему женщинам так нравится наряжаться. Пока ассистенты Элоизы творили с Шеннон чудеса, она позвала Люси, консультанта-модельера, и сказала ей, какой размер одежды и обуви носит ее новая клиентка.

Через два часа вновь появилась Люси с ворохом одежды. Примерив несколько вещей, Шеннон остановилась на платье, напомнившем ей вечерний бархатный наряд, в котором она снималась в рекламе. Удлиненная талия подчеркивала ее фигуру, которая напоминала песочные часы, а прямой подол обтягивал стройные бедра, упругие округлости сзади и высоко открывал ее совершенные по форме ноги, обтянутые тончайшими черными колготками. Черные шелковые туфли-лодочки добавляли ей несколько дюймов роста, но не делали достаточно высокой для того, чтобы можно было, не становясь на цыпочки, смотреть в глаза Блейку. До его уровня ей постоянно приходилось тянуться, как в прямом, так и в переносном смысле.

Укороченный яркий шелковый жакет подчеркивал удлиненную талию простого по форме черного платья и оживлял его, делая наряд более изысканным. Вечерняя сумочка и тщательно подобранные к наряду драгоценности довершали новый образ Шеннон.

Она обняла Элоизу с нескрываемым восторгом:

— О, Элоиза! Как ты здорово все сделала! Посмотри на меня, я даже чувствую себя виноватой, что лишаю свою матушку удовольствия видеть меня в таком наряде.

— Мы будем рады проделать это еще раз, если вы заблаговременно сообщите нам о вашей свадьбе! — пообещала Элоиза, тоже обняв девушку.

Ее слова заставили Шеннон покраснеть, потому что ей самой пришла в голову такая же мысль, хотя она скорее бы умерла, чем призналась в этом.

Шеннон еще раз с удовольствием взглянула на себя в зеркало и пошла на выход, к ожидавшей ее машине. Интересно, какой будет реакция Блейка, когда он увидит ее преображенной?