Поговорим о странностях любви

Ну? Не приходила эта мымра? То-то. Недолго уже осталось. Держись, Дуня. Твой-то, глянь, совсем закоченел. Не пьет? Это хорошо. Лучше пусть гуляет, чем пьет. Я-то? Гуляла. Было дело. Но все как-то не по-людски. Другая найдет себе кадра: и на лицо ничего, и внимательный. Вон у Людки верхней какой: шапку — пожалуйста! Места на концерт — запросто. Всюду возит ее на своей тачке, серьги, конфеты, то-се. А эти, где они только берутся на мою голову?! То студентик несчастный, отовсюду его выперли, то этот летчик… У них ведь на машинах сумасшедшие перегрузки, он уставал, как черт, издергался. А жена, вот стерва, еще издевается: «Одна видимость, а не мужчина!» Раззвонила по всему нашему городку, понимаешь? Я его встретила, когда он шел кончать с собой. Не «Лотосом», серьезно. Это я потом узнала. А тогда просто вижу: человек не в себе. Случайно разговорились в троллейбусе, сошли на одной остановке. Он стал и стоит. Стоит и смотрит на меня. Что с тобой делать, думаю? Совсем ты плохой. Идем, молчим. Проводил меня. И снова молчит. Пришли, сидим. Он молчит и смотрит. Еле растормошила. Мы с ним долго еще встречались, пока его не перевели на Дальний Восток. Хорошо у нас было, дай бог тебе не хуже! Предлагал пожениться. Но я же вижу: он без дочки не может, а жена ни за что ее не отдаст. Я бы Анжелку тоже никому не отдала. В общем, много потом у нас всякого было, но та ночь, первая… ох и ночь была!.. Что ты в этом понимаешь! До самого утра не заснули, говорили, говорили. До чего же им охота выговориться! Мы им, наверно, для этого больше и нужны. Тот деловарчик, помнишь, ну который с сахарной ватой, даже он за свои полчаса успевал поплакаться в жилетку. У жены все это уже сидит в печенках, на работе тоже не разговоришься. А тут нас двое, ничем друг другу не обязаны, и темнота. Одни жалуются, другие, наоборот, такие смелые делаются, куда там! Всю правду чешут, ничего не боятся. Прямо декабристы! Надо бы собрания в постели проводить, а, Даш? Думаешь: ничего сейчас для него не жалко. Лишь бы оклемался, лишь бы встал на ноги… А он встанет, оденется, гуд бай! Черт с тобой, думаю. Иди. Я же понимаю: когда у него все наладится, ему уже неудобно прийти. Помнит, каким дохляком приполз ко мне. А, плевать! Квартира у меня есть, дочка мировая, и я всех их крупно имела в виду!

Время летит — ужас… Вроде только вчера ехала сюда с животом и не знала, кто там внутри. А Анжелочке уже скоро восемь. Лет с четырех с ними можно говорить как со взрослыми. И даже интересней. Я как-то ее долбаю: зачем разрисовала руки фломастером? А она: «Мамочка, я не виновата, у меня в голове перепутались мысленные кишки». Хорошо, если шуточки дома, а при чужих хоть стой, хоть падай. Мы ехали к деду. К отцу моему. Я ее сунула на третью полку, говорю: Анжелочка, если спросят, сколько тебе, говори: «Четыре годика». Ну, чтоб не брать билет на нее. Сама заснула. Просыпаюсь, внизу контролер, люди смеются. Оказывается, он ее спросил: «Девочка, тебе сколько?» А она: «Сейчас мне четыре годика, а как приедем, будет шесть с половиной».

По гороскопу мы с ней обе Козероги. Там пишется: упрямые, веселые, энергичные. Наш камень — рубин. Как в твоем колечке. Он охраняет от болезней. Смейся, смейся! У нас на работе одна женщина потеряла такое кольцо, а через две недели, не про нас будь сказано, инсульт у мужа. Я тоже не верила в судьбу, пока Анжелка не родилась. Хотела дотянуть с родами до января, чтобы ей считалось на год меньше, и на тебе: рассыпалась под самый праздник! Весь народ гуляет, а нам как раз принесли кормить. Разобрали, где чье, и за работу. Куранты бьют, малые пищат, давятся молоком, класс! А где ты встречала? В Ленинграде… Была, но заочно. С тем мальчиком, из-за которого травилась, помнишь? Тоже хотели вместе встречать Новый год, а его мамаша нарочно отослала в Питер. Но мы с ним условились: чтобы как будто вместе. В полдвенадцатого оба сядем в трамвай и будем ехать до полуночи. Он возьмет два билета, себе и мне. Я сяду на двойное сиденье и положу сумку рядом с собой, вроде заняла ему место. Потом каждый — шампанского и глядеть в ту сторону, где сейчас находится другой. Романтика!

Сколько осталось? Даш, я тебе! Ты что? Да-ашка!! Ну-ну-ну! Вот так, вот так. Очухалась? На меня тоже иногда находит: вдруг отключаюсь. Что ты, ему шевелиться еще рано! У тебя и живота-то нет. По глазам? Ничего не видно. Перепуганные, и все. Чего пугаться? Белобрысенький тебя бросит, другого найдем! Тоже мне, беда!